Голоса звучали со всех сторон. Они перешептывались в кронах деревьев, протяжно и горько поскуливали, словно брошенный пес, в ветре, дрожью пробегали по еще не просохшей после позавчерашнего дождя земле, с надеждой пытались достучаться до самых каменных глубин. Они облепили долгожданного спутника с ног до головы, вгрызаясь в каждую клеточку тела, с рьяностью изголодавшего по еде оборванца. Но она досадливо отмахнулась, и голоса обиженно отпрянули, недоумевая, из-за чего она отказывается принимать их. Они чувствовали, что услышаны, что поняты, ведь это ее предназначение. Это дар каждого армеди — Хранителя.

Медея досадливо поморщилась, стараясь сохранять самообладание и не дать назойливым голосам проникнуть в свой разум. То, что армеди умели слышать истинную суть всего сущего, никогда не радовало ее. Стоило хоть раз ослабить брешь, и голоса будут находиться в голове постоянно, не давая ни на минуту расслабиться. Голоса, словно пчелиный рой, продолжали гудеть, но через некоторое время сдались, сообразив, что их потуги бесполезны.

Девушка с облегчением вздохнула, а вместе с ней радостно шевельнулись уши ее лошадки. Совсем недавно лес стал расступаться, вдали виднелась грязно-серая высокая городская стена, а дорога постепенно превращалась из лесной в мощеную булыжником. А еще через некоторое время перед ней предстали Южные, и единственные, ворота города Кармаль, самого западного более-менее крупного города королевства Ран, упиравшегося в Тавланский залив, а с других сторон оберегаемый лесом. Стоял хмурый сентябрь, день давно перешел в вечер, и это был ее третий город за год.

Медея пересекла распахнутые настежь ворота, лишенные защиты и охранников, они пропускали кого угодно. Подумав, что это могло бы значить и, ощутив неясное беспокойство, она внутренне напряглась, решив, что в городе проблемы, но стоило свернуть вправо в сторону площади, все встало на свои места. Стража — их было четверо — разодетая в латы и лиловые мантии, которые напоминали о королевской семье, с ухмылками на перекошенных от предвкушения забавы лицах, облепили щуплую фигуру, завернутую в темный плащ. Фигура металась из стороны в сторону, пытаясь вырваться из живой клетки, но стражники, бывшие в два раза выше и в три шире, послушно перегораживали пути к отступлению и противно посмеивались.

Медея остановилась в десяти метрах от них, но ее никто не заметил, так как предстоящая забава полностью поглотила тех, кто должен был охранять покой подданных Его Величества. Девушка спрыгнула, мягко потрепала лошадку, как бы стараясь успокоить, и медленно приближаясь, прислушивалась к разговору.

Королевство Ран образовалось чуть больше шестисот лет назад и имело совсем маленькие территории, охватывающие клочок земли на севере, где располагалась столица — Астмерия — прикрытая горами Ливерами. Но минули века, и теперь королевство превратилось в огромное и мощное государство. Вобрав в себя завоеванные народы, королевская семья позволила им стать полноправными подданными.

Лиджей ликующе выдохнул сквозь ткань, покрывающую голову и оберегающую от палящего солнца. Уже пришел сентябрь, но в Самхейской пустыне по-прежнему было невыносимо жарко. Перед молодым человеком грозно высилась стрелой вверх черная громада Башни Отшельника. Ему понадобилось три месяца, чтобы добраться сюда, но это того стоило. Он мысленно усмехнулся, предчувствуя сладостный вкус победы, тут же нахмурился, напоминая себе, что спор еще не выигран. Пусть Лиджей нашел Башню, работа еще не выполнена — предстоял разговор с человеком, из-за которого он все и затеял. Со своим старшим братом.

Третий принц королевства Ран обошел Башню Отшельника вокруг, нашел вход, легким движением пальца начертил несколько слов, и большая темно-коричневая дверь со скрипом медленно отворилась, нехотя пропуская незваного гостя в свою спасительную и прохладную темноту. Лиджей стянул с головы ткань — блеснули серебристо-серые короткие волосы — и всмотрелся в черноту. Его уже ждали: высокий, худой старик, облаченный в синюю мантию, напоминающий палку, смотрел на принца немигающим взглядом черных глаз.

— Какое бесцеремонное вторжение, — ухо царапнул немелодичный голос. Старик нахмурил кустистые брови, буравя Лиджея исподлобья. — Что здесь делать такому, как ты?

— Я пришел поговорить с братом, — принц говорил спокойно, но слова старика больно ударили по самолюбию. Осознавать, что тебя приравнивают к поступкам отца, было неприятно.