Кто сказал, что сказки о прекрасных принцессах и благородных принцах должны заканчиваться свадьбой? Белокурую Лореллу считают красивейшей женщиной империи, а Дарина прозвали Великолепным не за красивые глаза. Вернее, не только за них. Она — дочь императора, он — наследник трона. И в этот счастливейший для всех живых день их обручили сами небеса. За мной, дружок! Нас ждёт романтическая сказка о двух влюблённых сердцах… А может быть и нет.
Несмотря на то, что описанные нравы, обычаи, традиции и некоторые церемонии «срисованы» с реальных исторических событий, автор умоляет уважаемых читателей не проводить прямых аналогий. И настоятельно просит не искать в данном произведении логики, даже фэнтезийной. Это чистой воды шутка, просто стеб, столь милый сердцу автора. Данное «произведение» преследует только одну цель — доставить чистое, мозгоразжижающее удовольствие. Прежде всего, самому автору.
Пролог
Почтовая карета неторопливо, натужно, вытаскивая скрипучие колеса из весенней грязи, плелась по дороге под благословенными серыми небесами, с которых сыпалась мелкая крупка дождя. Унылый, мокрый и взъерошенный черный лес тянулся вдоль колеи, в которую то и дело норовил завалиться пузатый бок экипажа. Кучер нахохлился на облучке, словно большой ворон. Наверное, разморенный неспешным движением, он задремал, потому что вожжи даже не шевелились в его узловатых руках. И шестерка мохнатых, как ангорские кошки, лошадей по собственной воле топали вперед, тяжело переставляя ноги, облепленные грязью по самые бабки.
Внутри кареты было сумрачно и душно, надышанно. Да еще и из угла скамьи, в котором притулился лбом к потрепанной обивке притомившийся от долгого пути адвокат, невыносимо тянуло сивушным духом и чесночной колбасой. Полная дама, своим нижним богатством накрывающая сразу два пассажирских сидения, брезгливо держала у мясистого носа надушенный платочек. То и дело косясь на источник дурного аромата, она тяжело вздыхала, но сделать замечание так и не решилась ни разу.
Молодой, съедаемый малокровием, джентльмен, нервно дергал веком при каждом ее вздохе. Его усики, похожие на обрывки луковых перьев, раздраженно топорщились. Но и он благоразумно молчал. То ли считая постыдным делать замечание даме. То ли, оценив разницу между своими и ее габаритами, просто не решался на столь неблагоразумный поступок.
Но и сносить спокойно эти тяжкие вздохи было не в его силах. Белые, излишне тонкие, похожие на гусениц пальцы его бесшумно барабанили по коленям, обтянутым клетчатыми брючками. И это раздражало его соседа, сидящего справа. Грузный, закутанный по самые брови в зеленое пальто с бобровым воротником, мужчина напряженно сопел, поводил налитым кровью глазом, как стоялый конь. И тоже молчал. Видимо, за компанию со всеми.
И только двоих тяготы путешествия нисколько не беспокоили. Сухопарого пожилого джентльмена, который тихонько клевал большим, похожим на птичий клюв, носом. И юную девушку в коричневом капоре. Пристроившись под боком полной матроны она, не отрываясь, читала книгу, ловя на страницы тусклые лучи, пробивающиеся сквозь толщу грязи на стекле. Ее тонкое личико было озарено флером романтизма и чужих чувств. Щеки юной читательницы то заливались румянцем смущения, то бледнели в испуге за чужие судьбы. А однажды ее светлые глаза увлажнились, и на длинных ресницах блеснула слеза.
