Неожиданный выстрел расколол предрассветную тишину. Расколол безжалостно, властно и неумолимо. Он разорвал ночь пополам, будто гнилую мешковину, резко отделив прошлое от будущего, перечеркнув это прошлое и остановив стрелки чьих-то часов в серости наступающего утра.

Напуганное выстрелом воронье стремительно взлетело в небо, неистовым криком оповещая мир об очередном злодеянии против него. О злодеянии, учиненном наиболее совершенным творением Господним — человеком. И самым неудачным его творением тоже.

В этом зловещем вороньем крике слышался резкий протест против содеянного насилия. Не так! Вовсе не так должно начинаться летнее утро! Один только жаворонок может разбудить солнце. Только его неповторимая песня вправе оповестить все живое о наступлении нового дня. Песня летнего рассвета, а не безжалостный гром беды, имеет право на существование в этом лучшем из миров! Но лучший ли он на самом деле?…

Только немые свидетели этого ужасного злодеяния — уже чуть пригасшие предрассветные звезды равнодушно тускнели в небесной выси, невозмутимо наблюдая за тем, что творится на грешной Земле. Лишь они, далекие и холодные, видели что-то, пока еще недоступное никому другому. Но еще ни одна из них никогда и никому не открыла своих тайн. Ни своих собственных, ни тех, невольными свидетелями которых им пришлось стать только по причине своего высокого положения в этом мире. Наверное, никогда и не откроет…

Застучали двери домов. Заспанные, встревоженные неожиданным громом, люди начали выходить в свои дворы, тихо приветствуя соседей, и переспрашивая друг друга о причине неожиданной тревоги. Самые смелые из них вышли на улицу, тщетно пытаясь увидеть хоть что-то в рассветном сумраке.

Только минут через десять после того, как «скорая помощь» помчалась с раненым в местную больницу, возле двора Степанчуков остановился милицейский УАЗик. Василий, наверное, уже и на операционном столе лежал.

— Так… — еле выполз из машины и, переваливаясь с ноги на ногу, двинулся к людям немолодой уже милиционер.

— А чего это вас так много здесь собралось? — сурово и чуть самонадеянно обратился он к толпе. — Все следы затоптали! Как мне теперь прикажете преступника искать? Или, может, сами найдете? Кого здесь убили?

— Не убили, — вышла вперед Мария Михайловна. — Ранили только. Тяжело ранили Василия Степанчука.

— Это бизнесмена-то нашего новоявленного? — будто обрадовался неожиданной новости, зачем-то переспросил милиционер. — Того, который лесопилку в лесничестве устроил? Кто бы мог подумать?… Но если его только ранили, то нам тут и делать нечего. Когда в себя придет, то сам своего обидчика найдет. Сам же его и накажет. За ним не заржавеет…