С берега реки, обвивающей северную часть города, видно лишь одно необъятное небо. Глядишь в него почти с благоговением, и порой даже дух захватывает — так великолепна и величественна открывающаяся взору картина. Четкие силуэты зданий рассекают небесное пространство: горизонтали и вертикали, прямоугольники и остроконечные шпили, башни и минареты, узоры, узоры, узоры, выложенные в геометрическом единстве на голубом и белом фоне неба.

Ночью же на набережной попадаешь в сверкающую галактику ослепительных солнц, в паутину огней, протянувшуюся от реки к югу, где она окутывает город брызжущим светом электрической магии. Фонари вдоль шоссе, отражаясь в темной воде реки, двойной цепочкой окаймляют город. Светящиеся окна зданий взмывают ввысь яркими прямоугольниками, добираются до звезд и сливаются там с озаряющими небо алыми, зелеными, желтыми, оранжевыми сполохами неонового сияния. Светофоры вызывающе подмигивают разноцветными глазами, и весь Стем взрывается раскаленным сплетением бушующих, слепящих многоцветьем вспышек.

Город открывается мерцающей россыпью драгоценных камней, искрящихся чарующим сиянием.

Здания — всего лишь театральная декорация.

Обращенные фасадом к реке, здания лгут рукотворным чудом огней, но, когда в благоговении смотришь на них, от этой картины захватывает дух.

Два детектива из отдела по расследованию убийств взирали на распростертое у их ног тело. Ночь была жаркой, и мухи роились над липкой кровью, пятнавшей мостовую. Опустившись на колени, помощник медицинского эксперта с привычной тщательностью осматривал труп. Фотограф из бюро идентификации суетливо моргал вспышкой. На противоположной стороне улицы припарковались радиофицированные патрульные машины № 23 и № 24, и их экипажи, с трудом пряча раздражение, сдерживали успевших собраться зевак.

Телефонный звонок поступил на один из двух коммутаторов полицейского управления, где сонный дежурный бесстрастно записал сообщение и переправил его пневматической почтой радиодиспетчеру. Тот, посмотрев на висевшую за спиной огромную карту города, распорядился, чтобы патрульные в автомобиле № 23 проверили поступившее сообщение о якобы истекающем на улице кровью человеке. Когда № 23-й доложил об убийстве, диспетчер связался с автомобилем № 24 и направил его к месту происшествия. В это же время дежурный на коммутаторе уведомил о случившемся отдел по расследованию убийств и 87-й полицейский участок, на территории которого был обнаружен труп.

Убитый лежал возле пустующего и заколоченного досками кинотеатра. Много лет назад, когда район еще слыл фешенебельным, это было первоклассное заведение. Но по мере того как разложение исподволь охватывало окрестности, кинотеатр стал показывать фильмы вторым экраном, потом перешел на старые ленты, а там докатился и до картин на иностранных языках. Дверь в левой части здания некогда тоже была забита досками, но их давно отодрали, и лестница была усыпана окурками, порожними фляжками из-под виски, останками презервативов. Тент, тянувшийся над тротуаром вдоль фасада, зиял рваными дырами — жертва камней, консервных банок, обрезков труб и прочего веселого хлама.

Через улицу напротив кинотеатра вольготно раскинулся пустырь. Когда-то там высился жилой дом — вполне достойный, с дорогими квартирами. В те добрые старые времена норковое манто, величаво плывущее его мраморным подъездом, было отнюдь не редкостью. Однако ползучие щупальца трущоб добрались-таки и до этого щеголя, цепко впились в кирпичи, втягивая дом во все расширяющийся круг, который считали своими владениями. Старое здание прекратило бессмысленное сопротивление и сдалось на милость трущоб, так что редко кто мог упомнить, что некогда это было элегантное и горделивое жилище. А потом его решили снести и сровняли с землей — и теперь на его месте образовался открытый всем ветрам гладкий пустырь. Лишь кое-где однообразие равнины нарушали рваные куски старой кирпичной кладки, словно вросшей в родную землю и отчаянно не желавшей с ней расставаться. Ходили слухи, что городские власти намерены затеять здесь новостройку. Пока же пустырь облюбовала окрестная ребятня, постоянно посещая его с различными целями. Большинство из этих целей имело отношение к естественным отправлениям человеческого организма, так что над пустырем плотно стояла густая вонь, которая в жаркую летнюю ночь становилась особенно могучей. Неспешно плывя к кинотеатру и сгущаясь там под свисающим тентом, она запахом жизни смешивалась с поднимающимся от мостовой запахом смерти.

Один из детективов отошел от трупа и углубился в осмотр тротуара. Его напарник остался стоять, глубокомысленно засунув руки в карманы брюк. Помощник медицинского эксперта был поглощен ритуалом констатации факта смерти человека, который был мертв вне всяких сомнений. Вернулся первый детектив.