«Шокирующие подробности гибели беспомощного человека! Была ли эта смерть случайной? Кто в ответе за преступление?» – Тимон вздохнул и отложил газету.

– Как нравится газетчикам всегда задавать одни и те же вопросы! Разумеется, смерть никогда не бывает случайной, – он снова вздохнул и погладил французского бульдога тигрового окраса, уютно примостившегося на его коленях. – Или я чересчур циничен? Что скажешь, Пуло? Когда каждый день сталкиваешь со странными обстоятельства ми и пытаешься объяснить людям необъяснимое, поневоле становишься холоднее и рассудочнее. Грустно, когда тебе не верят и считают сумасшедшим, но быть помешанным было бы куда легче, чем переносить такую действительность.

Тимон вспомнил, как начал свой путь в мире магии. Быть не таким, как все, стать сильным, или даже всемогущим, вот чего он хотел больше всего. Он стремился научиться читать чужие мысли, видеть сквозь время и расстояния, передвигать предметы, не дотрагиваясь до них. Сейчас он улыбнулся этим воспоминаниям, но тогда, когда ему было двадцать, он отчаянно пытался развивать в себе сверхспособности. Он дотронулся рукой до оголенных проводов, чтобы пережить клиническую смерть, и открыть в себе дар ясновидения. Все было напрасно, и он махнул рукой на свою болезненную одержимость и решил просто жить и получать от этого максимум удовольствия. И самым обыкновенным образом, всего лишь открыв свое сердце миру, он получил дар предвидения и объяснения прошлого. Он не мог объяснить, как это произошло, он не зафиксировал тот момент, когда стал более внимательным и восприимчивым. Но в то чудесное мгновение для него не стало преград, все его желания осуществлялись сами собой. Он погладил бульдога и снял мирно дремавшее животное с колен, а затем встал и подошел к окну.

– Погода опять поменялась, мой друг, теперь на три дня зарядит дождь, Луна в Водолее. Не люблю дождь, он делает действительность расплывчатой. Есть у меня предчувствие, дорогой Пуло, что очень скоро нам придется с тобой восстанавливать четкость картинки, нельзя больше ходить вокруг да около. Давай-ка внимательно прочитаем, как это видят обычные люди. Но сначала я заварю себе чая.

Проходя на кухню, Тимон мельком взглянул на свое отражение в зеркале. «Определенно усталый вид, синева под глазами и бумажная бледность», – отметил молодой человек, – желтый цвет мне определенно не к лицу». Он скорчил недовольную гримаску и отвернулся от зеркала. Как и свойственно людям его возраста, двадцатипятилетний Тимон следил за собой и за модой, хотя для ясновидящего выбор одежды не мог быть удовольствием. Люди привыкли видеть прорицателей одетыми в черное, но юный маг позволял себе частенько выходить из привычного амплуа и надевать что-то яркое и радостное, повторяющее естественные природные цвета. Нередко работая дома, он надевал небесно-синюю рубашку, которая подчеркивала цвет его проницательных глаз, или терракотовый кардиган, в котором он чувствовал себя особенно уютно, будто расположившись у огня. Сегодня он экспериментировал. По совету друга-дизайнера, он приобрел солнечно желтый пуловер, который кутюрье рекомендовал носить в дождливые дни, чтобы компенсировать отсутствие яркого света. «Нет, я выгляжу даже не как цыпленок, что было бы мило и трогательно, в этом пуловере у меня кислый вид, как у лимона».

– Как я люблю романтические истории! Просто дух захватывает! Вот бывают же настоящие мужчины! Вроде бы великий царь, потомок ужасного Чингисхана, этого злодея, беспощадного варвара, и испытывает такие нежные чувства к жене! – все это на одном дыхании выпалила длинноногая блондинка. Солнце палило нещадно, и Селеста сидела в самом сердце величественного творения талантливого архитектора, Тадж-Махале, и делала наброски. Она подняла голову и оценила длину ног восторженной девицы. Та стояла в туфлях на высоких каблуках и вместе со своим спутником, мужчиной лет тридцати с небольшим, закинув голову, любовалась беломраморным мавзолеем. Художница, хоть и не без некоторого раздражения, что ее отвлекают, поневоле стала свидетельницей их разговора, так как вставать и менять место своей ей не хотелось. Она расположилась у фонтана, откуда открывался прекрасный вид на здание головокружительной красоты.

– Да, действительно по дошедшим до нас с тех времен – а это, кстати, был семнадцатый век – сведениям Шах-Джахан боготворил свою жену, – задумчиво произнес мужчина.

– Я читала в каком-то путеводителе, что этот Шах-Джахан познакомился со своей будущей женой, когда им было пятнадцать, и они сразу же полюбили друг друга. Здорово, правда? Ты веришь в это?

– Так и было. Он потом даже дал своей возлюбленной новое необыкновенное имя – Мумтаз-Махал.

– По-моему, звучит довольно смешно – Мумтаз, – по слогам произнесла блондинка.