Аркадий Францевич Ковард, мечтающий добиться мирового признания в науке, попадает в плен собственных необычных сновидений, заставивших его потерять связь между реальностью и миром подсознания. Попытки разобраться в собственном мироощущении еще больше запутывают ситуацию и толкают героя на отчаянные действия. Однако все это не сводит Коварда с ума, а заставляет переосмыслить свои жизненные ценности и прийти к выводу, что любовь делает человека всесильным.
Пролог
Осеннее солнце улыбнулось, озарив неяркими холодными лучами поредевшие кроны тополей с пожухлой бурой листвой, и снова исчезло за обрывком кудрявой грязной тучи, которую ветер-задира пригнал с северной части небосвода, сплошь затянутого серо-лиловой пеленой.
В тополином скверике, недавно прибранном добросовестным дворником от обильно опавшей листвы, на одной из деревянных лавочек, потерявших за лето значительную часть ярко-желтой краски, которой она была выкрашена ранней весной, сидел пожилой человек немного странной наружности. Он напоминал бомжа или бродягу: изрядно потертое темно-серое драповое пальто, не менее потертые черные джинсы, синяя вязаная шапочка, натянутая так глубоко на лоб, что детально рассмотреть лицо этого человека не представлялось никакой возможности.
Но странным казалось не то, как был одет этот человек, а то, что перед ним стояла шахматная доска с расставленными фигурами. Не нужно быть серьезным знатоком, чтобы с первого взгляда определить — шахматы старинные, антикварные и наверняка стоят целое состояние, даже если камни инкрустации по краю доски не настоящие рубины и изумруды.
Бродяга, назовем его так, вертел в правой руке, на которую была надета трикотажная синяя перчатка с обрезанными пальцами, черную пешку, его левая рука была спрятана в карман, а неподвижная поза и пристальный неотрывный взгляд на шахматную доску говорили о крайней степени задумчивости.
Из состояния оцепенения бродягу вывел радостный визг девчушки лет пяти в розовой длинной, до колен, курточке и такой же розовой шапочке с большим белым бумбоном. Она катилась на трехколесном велосипеде по дорожке сквера. Восторг ребенка был таким естественным и бурным, что мужчина оторвал взгляд от шахматной позиции, с интересом посмотрел в сторону мчавшегося к скамейке велосипеда и невольно улыбнулся.
Глава 1
Луна с запахом сыра
«Темнота. Надо же, темнота, а видно как днем! Что это за прутья? Железные, толстые. Клетка? Клетка. Я в клетке? Господи, в клетке. Почему? Как я в нее попал? Что за черт!»
Аркадий Францевич, которого в детстве мама ласково называла Аркадка Солнышко Мое, а местная пацанва, едва заметив толстого и неловкого Аркадия, задиристо выкрикивала: «Жиромясокомбинат две сосиски лимонад!», испытал неподдельный ужас. В панике он заметался, но обежав несколько кругов вдоль толстых, уходящих куда-то в небо прутьев, понял, что выхода нет. «Ловушка!»
Аркадий Францевич взял себя в руки и рассудил: «Спокойно! В конце концов, если выхода нет фактически, то это говорит лишь о том, что теория несовершенна. Надо искать теоретический выход!»
Он попытался собраться с мыслями, но что-то все время отвлекало внимание, заставляя крутить головой то влево, то вправо.
«Запах… Какой изумительный, восхитительный, божественный запах! Сыр! О! Где же? Где этот сыр?»
