Темно-синий «мерседес» свернул с полосы встречного движения на полосу, по которой ему следовало бы ехать. Наклонившись вперед и сжав руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев, водитель направил машину в очень узкое пространство между островком безопасности и фургоном для доставки товаров. Задел фургон задним колесом, которое при этом подпрыгнуло, словно наехало на бордюр тротуара, и рванул на красный свет.

Перепуганные туристы из-под зонтиков косились на машину, мчавшуюся, визжа протекторами, по мокрому гудрону площади в направлении небоскреба на Монпарнасе. Не успел зажечься зеленый свет, как влево устремился поток автомобилей. Водитель «мерседеса» откинулся назад, увидев внезапно выскочивший ему наперерез «ситроен». Сдавленно вскрикнув, он резко вывернул руль, пытаясь обойти «ситроен», но задние колеса его машины оторвались от мокрой поверхности, и водитель снова закричал, его крик был похож на рыдание. Тщетно пытался он справиться с управлением: тяжелая машина описала полный круг и врезалась передом в бок такси. Он снова откинулся на спинку сиденья, обернулся и посмотрел через заднее тонированное стекло. Хорошо бы избежать скандала, подумал он, но было поздно: движение остановилось, он оказался в капкане.

Из своей машины вылез таксист и под насмешливыми взглядами зевак побежал к «мерседесу», крича и размахивая руками. Водитель «мерседеса» распахнул дверцу и, набросив на плечо ремень кожаной сумки, выскочил из машины. Он оказался тщедушным, в кремовых парусиновых брюках и шелковой рубашке цвета бургундского вина, рукава болтались вокруг костлявых запястий. Крупные, величиной с вишню, капли дождя падали на рубашку, оставляя пятна, похожие на кровь. Безумное отчаяние застыло на тонком лице, его черты еще больше заострились, приняли затравленное выражение.

Мгновение-другое человек стоял в нерешительности, повернув голову назад и словно высматривая что-то широко поставленными, обезумевшими карими глазами на улице Ренн. Он, казалось, не обращал никакого внимания на грубости и оскорбления таксиста. А тот уже принялся яростно колотить его кулаками в грудь. Еще мгновение человек продолжал смотреть через плечо, потом резко повернул голову и взглянул прямо в лицо своему обидчику. Какую-то секунду он молча разглядывал грубые черты его лица, живот, обтянутый измятой спортивной рубашкой. Глумливо ухмыляясь, таксист отвел руку назад для нового удара. Тщедушный человечек так резко отклонил голову, что тело его качнулось, и погрузил костлявый кулак в жирный живот. С приглушенным стоном таксист тяжело приземлился на мокрый гудрон, ноги взлетели вверх, лицо обалдело вытянулось. А противник перепрыгнул через него и побежал.

Он мчался по площади Восемнадцатого июня к Монпарнасской башне, отчаянно лавируя в по-летнему жидком потоке городского транспорта. Зажав в руке сумку, он непрерывно оглядывался на бегу, перекрытое светофором движение по улице Ренн приковывало его внимание.

— Эй! Хватит, Дюваль!

Голос женщины приглушен подушкой, пряди каштановых, длиной до плеч, волос рассыпались по лицу. Из-под измятой простыни высунулась нога и опустилась на пол. Она шлепнула по руке, гладившей ее бедро.

— Ты должен завезти меня в офис. Не забыл?

Билл Дюваль оторвал голову от подушки и посмотрел на светящийся циферблат.

— В офис? — переспросил он с хорошо разыгранным недоумением. — Да ведь еще только четверть шестого! — и снова погладил ее бедро.