По влажной горячей земле, колышущимся осенним цветам и разбросанному по поляне папоротнику, давя все живое на своем пути, двигалось порыкивающее на подъемах мертвенно-зеленого цвета чудище с непонятным и вызывающим названием — вездеход. Противно фыркнув и выдохнув зловонный дым, оно остановилось в конце поляны перед лесом, возле земляного вала, который когда-то, очень давно, насыпали человеческие руки. А может, и сама природа.

Послышался скрежет — и у лупоглазого вездехода с грохотом открылся люк. Из него осторожно высунулась голова и огляделась вокруг, после чего показался и ее хозяин. Почесывая спутанные лохмы и кряхтя, человек подошел к краю машины, спрыгнул в цветы. Это был самый обычный, маленький, неопрятный, непонятного возраста кривоногий кореец. Вслед за ним, словно из катапульты, вылетело трое широкоплечих красавцев, все как на подбор. Каждый имел по паре тяжеловесных кулаков размером с голову корейца. После началась церемония выхода пятого человека. Все это было похоже на сцену посадки космического корабля, который нагло, по-хозяйски приземлился на легко дышащую и чистую планету.

Пятый был начальником. Все, кроме маленького корейца, протянули руки. Невероятно, но на всех пассажирах вездехода, кроме корейца, были превосходно сшитые костюмы. Казалось, они недавно вышли из зала заседаний.

Начальник оказался пожилым человеком лет пятидесяти пяти. У него было настолько властное и серьезное лицо, что всем хотелось встать по стойке «смирно». Этот человек явно привык командовать и решать чьи-то судьбы. Он спокойно, не спеша, воспользовался помощью атлетов.

Он спрыгнул на землю, слегка потянулся, поправил пиджак и внимательно огляделся вокруг.

Видно, пришло время браться за перо, хотя это и очень тяжело. Неужели пришло время? Не верится! Тревожит постоянно мысль: что это? Может быть, ложное желание открыть кому-то глаза? А впрочем, нет — просто, пришло время.

Я не скрываю, что очень хочу рассказать о дедушке Няме. Началось все это так.

1977 год. Молодой, после одиннадцатого класса вечерней школы, совершенно ничего не умеющий, но способный принести три ведра воды (причем одно — в зубах), выкопать огромную яму и побороться с медведем. По крайней мере, так мне казалось. Я полностью опускаю детали: как удалось молодому разгильдяю, разуверившемуся во всем, устроиться с биофаком в поездку на Дальний Восток подсобным рабочим, после чего он в жизни разуверился еще больше. Попрощавшись с мамой, которая сначала обрушила на голову море проклятий и салатницу, потом долго плакала, бесконечно целовала (папа был где-то далеко, потому как очень серьезный человек), я поехал, причем на полдороги, конечно же, обо всем пожалел.

И вот летний Дальний Восток. Позвольте мне не писать, где именно, поскольку я слишком уважаю дедушку Няма. Какая там Африка или Австралия! Я там не был, но более чем уверен, что даже там нелегко найти лист, которым можно ударить по голове. Дальневосточные лопухи — это немногое из того, что я сразу запомнил на всю жизнь. Потом я узнал о многих травах и кореньях. Но лопух — огромный, переливающийся и жутко зеленый… Мне кажется, что через какое-то время я понял, что такое лопух, и, когда вас так назовут, не обижайтесь. Значит, вы — огромный, невероятно сильный и красивый.

Я просмотрел множество фильмов и много читал об экспедициях. И теперь до конца жизни буду их ненавидеть.