Глава семьи — дед мой — Василий Петрович Стасов родился в 1769 г. и умер в 1848 г. Он был известным архитектором, и не только зданий, но и человеческих душ. Об этом, в частности, свидетельствует его письмо от 6 февраля 1822 г. к жене Марии Абрамовне Стасовой, в то время уже матери 4 детей. Вот что писал он:

«Царское Село, вечер 6 февраля 1822 г.

В короткое время, которое я пробыл с тобою, мой друг, не успел сказать на словах, что должен был для общего спокойствия нашего и доброго воспитания детей, для их счастья, и потому должен сказать на письме.

1-е. По свойству моему или лучше сказать по моей натуре мне нужно для исправления моей должности по моей профессии совершенное спокойствие духа, без которого я не только что с честью, но и с успехом упражняться не могу, а потому прошу, так как от должности моей зависит все благополучие наше и наших детей, оставлять меня, когда я в кабинете, в совершенном покое…

3. Для сохранения твоего здоровья прошу всякий день в хорошую погоду зимой и летом прогуливаться, а в дурную иметь движение в комнатах не менее одного часа: сие средство укрепляет здоровье и доставляет приятные мысли.

Родилась я в 1873 г. 15(3) октября. В семье я была пятым ребенком, старше меня были 2 сестры и 2 брата. Ближайшими по возрасту ко мне были братья. Младшим в семье был тоже мальчик. И со старшими братьями и с младшим я жила в большой дружбе, что не мешало нам часто драться. Я ни в чем не отставала от мальчиков. Помню, что очень дружила с сыновьями горного инженера Ауэрбаха, Сережей и Володей. Однажды на вопрос матери, кого пригласить к ним в день рождения, они ответили: «Конечно, Лелю Стасову, она лучше всех мальчишек играет в казаки-разбойники».

С раннего детства у меня осталось в памяти впечатление о постоянно больной матери.

Отец мой Дмитрий Васильевич имел на меня огромное влияние, и ему я обязана очень и очень многим. К детям отец подходил удивительно умело, мягко, я бы сказала женственно, но при этом он был очень требователен и строг. Отличительной чертой его отношения к нам было ровное и всегда одинаковое обращение. Всех нас он готовил в гимназию по географии, и я вспоминаю, как усердно я готовила ему уроки, так как само собой разумелось, что нельзя прийти на урок к нему, не зная безошибочно заданного.

Отец очень много читал и имел большую библиотеку, которой мы широко пользовались. В его библиотеке были почти все сочинения Чернышевского, которого он очень высоко ставил, сочинения Герцена, «Полярная звезда», том сочинений Лассаля (в издании Зайцева), многие воспоминания декабристов и другие книги по истории революционного движения. В библиотеке отца я нашла книгу Бурцева «За сто лет», которая очень меня заинтересовала. Если память мне не изменяет, я еще раньше прочитала книгу Флеровского (заглавия не могу вспомнить). Еще в детские годы мы с братом видели у отца целую серию фотографий, в числе которых были декабристы, Вера Фигнер, Вера Засулич и другие народовольцы. Относительно процесса Веры Засулич хорошо помню рассказы бывавшего у нас в доме А. Ф. Кони, который был председателем на этом процессе.

Читая газеты и журналы, отец всегда отмечал интересные статьи и заметки и указывал их нам. В молодые годы он очень много занимался политической экономией, и в его библиотеке имелись все классики буржуазной политической экономии, которые были и моими первыми учителями. В 90-х годах, когда социал-демократическое движение стало играть крупную роль в общественной жизни, отец стал ощущать пробел в своих знаниях. Помню, однажды он обратился ко мне с просьбой изложить ему разницу в программах социал-демократов и эсеров и после этого сделал вывод: «Надо мне прочитать Маркса, а то бродишь как-то ощупью».