В самой фамилии Николая Миклухо-Маклая слышится эхо дальних странствий, звучит голос судьбы, отправившей потомка украинских казаков и немецких врачей на далекую Новую Гвинею, жители которой до сих пор вспоминают о русском «человеке с Луны». Первым из ученых посетив труднодоступные районы Океании и Юго-Восточной Азии, Миклухо-Маклай самоотверженно, порой с опасностью для жизни, изучал их природу и население. Его исследования имеют не только научную ценность — в эпоху колониальных захватов он неустанно призывал видеть в «дикарях» людей, беречь их самобытную культуру. «Белому папуасу» посвящено немало книг, вышедших в России и за рубежом, но многие моменты его биографии до сих пор остаются непроясненными. Новое жизнеописание Миклухо-Маклая, созданное известным этнографом Даниилом Тумаркиным, — итог многолетних изысканий, подробно освещающих недолгую, но яркую жизнь выдающегося ученого-гуманиста.
Глава первая.
КОРНИ ДУБА
«Корнетские дети»
В 1840-х годах Россия вступила в железнодорожный век: развернулось строительство первой крупной железной дороги, которая должна была соединить Петербург с Москвой. На этой огромной стройке трудились десятки тысяч человек, в подавляющем большинстве — крепостные крестьяне, посланные на строительство «чугунки» своими владельцами. «Издали такие места работ, — вспоминал участник строительства инженер А.И. Штукенберг, — были похожи на встревоженный муравейник, в котором усердные насекомые копошатся, хлопочут, напрягая силы; но в каждом этом муравье билось человеческое сердце, покорное судьбе муравья. Непогода не останавливала рабочих, разве на ночь и в проливные дожди загоняли их в свои норы»
[1]
. Тяжкую участь рабочих-землекопов на строительстве этой магистрали отобразил Н.А. Некрасов в стихотворении «Железная дорога»:
В 1843 году на самый сложный участок строительства — на Валдайскую возвышенность — был прислан молодой инженер-путеец Николай Ильич Миклуха, ставший отцом знаменитого путешественника и исследователя.
Род инженера Миклухи более или менее достоверно прослеживается с середины XVIII века. Его сын Михаил, младший брат ученого, в своих неопубликованных заметках сообщает, что «у отца были документы, из которых можно было проследить более древних представителей рода, но так как у нас в семье не придавали большого значения происхождению, то об этих отдаленных предках я ничего не знаю»
[2]
.
Сам ученый в предсмертной автобиографии, написанной в 1887 году от третьего лица, так отозвался о своем прадеде, с которого начинается реальная генеалогия рода Миклух: «Потомственное дворянство было дано прадеду его Степану, который, состоя хорунжим в одном из казацких полков, отличился при взятии Очакова в 1772 г.»
[3]
.
«Смесь элементов»
Екатерина Семеновна — так ее звали — родилась 15 октября 1826 года в Москве, где ее отец С.И. Беккер служил в губернском приказе общественного призрения. В уже знакомой нам предсмертной автобиографии знаменитый путешественник не без пафоса рассказал о своих ближайших предках по линии матери: «Мать его, дочь подполковника С. Беккера, сделавшего кампанию 1812 г. в "Низовском" полку, приходилась внучкой д-ру Беккеру, присланному королем прусским к последнему королю польскому, при котором он состоял лейб-медиком. Жена подполковника Беккера — полька, Л.Ф. Шатковская. Таким образом, Ник. Ник. (так в тексте. —
Д. Т.)
представляет собой смесь элементов: русского, германского и польского»
[16]
.
Впоследствии представители рода Миклух в своих записках и публикациях в основном придерживались сведений, сообщенных Н.Н. Миклухо-Маклаем. Но в их стане обнаружились и разногласия. Приемный сын (фактически — внук) Екатерины Семеновны, которого в семье называли Михаил-младший, — читатель в дальнейшем узнает его драматическую историю, — утверждал, что ее матерью была «урожденная Кшивоблоцкая — литвинка». Он писал об этом в 1938 году академику И.Ю. Крачковскому
[17]
. Михаил-младший воспитывался Екатериной Семеновной, прожил бок о бок с ней многие годы, но его версия не находит подтверждения в других источниках. Как и в сведениях о хорунжем Степане Миклухе, мы встречаемся здесь с вариативностью фактов и различными версиями, характерными для жизнеописания легендарного персонажа, каким еще при жизни стал Миклухо-Маклай. Этот культурный феномен сполна проявился в рассказах о его предках.
Впрочем, сведения ученого о его деде по линии матери во многом подтверждаются достоверными фактами. Документальные публикации позволяют пролить свет на последние годы жизни доктора Иоганнеса Беккера, в том числе на обстоятельства его приезда в Россию. Накануне третьего раздела Польши, когда А.В. Суворов в октябре 1794 года штурмом овладел Варшавой, последний польский король Станислав Август Понятовский по указанию Екатерины II был перевезен в Гродно. Здесь он жил на широкую ногу, но под неослабным надзором. Среди его приближенных был лейб-медик (по документам — «главный доктор») Иоганн Беккер, который не только лечил Станислава Августа и его придворных, но и пользовал генерал-губернатора князя Н.В. Репнина. Вскоре по восшествии на престол Павел I «пригласил» Понятовского в Петербург. В январе 1797 года тот выехал из Гродно и через месяц прибыл в Северную столицу. Беккер с семьей сопровождал бывшего короля, который умер год спустя
В России доктор Беккер занялся медицинской практикой, а его сын, которого на русский лад стали именовать Семеном Ивановичем, избрал военную карьеру. Во время Отечественной войны 1812 года он служил в Низовском казачьем полку, был ранен и вышел в отставку в чине подполковника. Возможно, по протекции друзей отца С.И. Беккер поступил на службу в московский приказ общественного призрения, где проработал на разных должностях несколько десятилетий. В мае 1844 года он был назначен смотрителем Старо-Екатерининской больницы «для чернорабочего класса людей». С.И. Беккер оставался на этом посту до конца своих дней (он умер в апреле 1854 года). Луиза Флориановна на много лет пережила своего супруга.
У Семена Ивановича была большая семья — три сына, три дочери. Он старался дать им хорошее образование. Сыновья ходили в гимназию, дочери, по обычаю тех лет, обучались на дому. Гувернантка, дочь итальянского архитектора Кампорези, научила Катю свободно говорить по-французски. Сам С.И. Беккер, по-видимому, не любил рассуждать о «высоких материях» и был человеком «строгих правил». Но его дети общались с сослуживцами и знакомыми отца, среди которых встречались люди примечательные. К ним относился прежде всего знаменитый врач и филантроп Ф.П. Гааз (1780 — 1853), который посвятил свою жизнь облегчению участи арестантов, отправляемых из Москвы на каторгу в Сибирь. Нравственный подвиг Гааза не мог не повлиять на юную Катю. Михаил-младший вспоминает, что Екатерина Семеновна до глубокой старости вспоминала о «святом докторе» и бережно хранила подаренную им книгу
