В ту среду я проснулся утром со странным чувством, что сегодня должно произойти что-то исключительное.

Я и раньше часто просыпался с таким ощущением. Правда, в большинстве случаев ждал напрасно. Ничего исключительного не происходило. Один такой день прошёл особенно серо и скучно, так что когда вечером у меня выскользнул из рук и разбился кофейник, я даже обрадовался.

Но та среда, с которой начинается моя история, была действительно особенной. Главным событием этого дня было не то, что мы варили конфеты, и даже не то, что у нас подгорела конфетная заготовка. Это случалось и раньше. Дядя Вилли… Но я хочу рассказать всё по порядку.

Третий каштан на школьном дворе — каше дерево, там мы встречаемся перед началом уроков и на переменках, там проводим наши совещания. Мы — это Аннамари, Фриц, лакомка Гансик и я. Там же встречаются и филателисты, если Фриц, заядлый коллекционер, объявляет об обмене марок.

Когда-то я тоже начал было коллекционировать марки, но больше семнадцати штук мне не удалось собрать. Впрочем, это занятие мне кажется скучным. Я уверен, что одна южноамериканская бабочка стоит больше двух дюжин южноамериканских почтовых марок. Фриц очень обижается, когда я так «кощунствую».

Аннамари и я шли домой и обсуждали наше уголовное дело. Вдруг Аннамари остановилась и воскликнула:

— Что ты скажешь на это? Не брать денег! — Она попыталась щёлкнуть пальцами, как дядя Вилли, но это ей не удалось. — Я имею в виду шайку.

— И почему они никогда не воруют ночью? Если бы я был вором, я крал бы охотнее всего ночью, когда все спят, — тогда это легче всего сделать, — подхватил я.

И Аннамари нашла это поведение воров странным. Мы приходим к заключению, что шайка прошла огонь и медные трубы, и радуемся тому, что нам предстоит её поймать. В том, что мы её поймаем, у нас нет никаких сомнений.

— Завтра начинаем, — сказала Аннамари, прощаясь.