Когда Люси Феллоуз предлагают волшебный дом за городом, она моментально соглашается, ведь так тяжело жить в Лондоне на неопределенный доход, если ты вдова с двумя маленькими сыновьями. К тому же, переселившись в деревенский дом, она окажется ближе к Чарли — единственному мужчине за четыре долгих года, который заставил ее сердце тревожно и радостно трепетать.
Глава 1
— Она тебя с потрохами съест, — ядовито заметила Джесс. Стерев пятнышко сажи с кувшина из споудского фарфора, она поставила его на прилавок.
— Кто? — Я прекратила разглядывать разнообразные безделушки и антикварные вещицы и обиженно посмотрела на нее.
— Твоя свекровь, кто же еще. Сама лезешь в логово львицы. Ты же не сказала ей, что поедешь смотреть дом?
— Конечно, сказала, — горячо ответила я. — Господи, Джесс, да если бы тебе предложили отремонтированный амбар в живописной идиллической деревушке и доплату в размере годичного обучения в школе для двоих детей, ты бы точно не упустила такую возможность! Спорим, ты ухватилась бы за нее двумя руками. К тому же она моя бывшая свекровь, а это большая разница.
— Чушь, — фыркнула Джесс, раскладывая пригоршню серебряных ложек на нашей выцветшей бархатной скатерти. — Она так не считает. Для нее ты всегда будешь матерью ее внуков, и в этом-то и загвоздка, моя дорогая Люси. И именно поэтому тебе предложили такую заманчивую сделку: наследный замок Незерби с разваливающимися башенками и никому не нужными акрами земли. Твое благосостояние здесь совершенно ни при чем, не говоря уж о твоем бесспорном обаянии. — Она просияла и проплыла мимо меня: на горизонте показался покупатель.
Глава 2
Нед умер при родах. Рожала, естественно, я, а не он. Даже Неду, который легко справлялся с большинством дел, было не под силу произвести на свет ребенка. Нет, он умер, когда я рожала Макса. Когда я тужилась и потела, ругалась и проклинала все на свете, выталкивала наружу этого несчастного младенца и орала на врачей и медсестер — где, черт возьми, мой муж? Я впивалась ногтями в руку Мэйзи и кричала: «Приведите его сюда, немедленно! Не хочу, чтобы он пропустил рождение сына! И он сам хотел присутствовать при родах!» И все это время ребенок толкался у меня внутри. Я боролась с приступами боли, стиснув зубы и зажмурив глаза, и каждая схватка приносила новые мучения, а Нед все не приходил — так где же он? Почему он не пришел? Как он мог пропустить такое?
А потом вдруг мне стало все равно. Вдруг экран компьютера рядом со мной, который отслеживал сердцебиение малыша, стал тревожно пищать. Линия сердцебиения завращалась, стала рисовать какие-то безумные, бессвязные точки, и врачи взволнованно склонили головы. Помню, как они обеспокоенно бормотали, что ребенок в опасности, что пуповина обмоталась вокруг шеи — а потом бесцеремонная рука врача ощупала меня, чтобы подтвердить опасения.
После этого на их лицах застыла судорожная паника. Действительно, пуповина обмоталась вокруг шеи. Может, ему не хватает драгоценного кислорода? Повезут ли меня в операционную делать кесарево? Нет, уже слишком поздно, ребенок выходит, появилась головка, и… боже мой, умоляю, спасите моего ребенка, моего бесценного малыша! Потом, когда вышла голова, помню только пронзительную слепящую боль. Отвратительный последний толчок — и он выскользнул, как тюлененок.
Я в бессилии откинулась на подушки, вперившись в потолок расширенными от потрясения глазами: боль прошла. Кто-то радостно подхватил ребенка, поднял его в воздух над моей головой. Все замерли, и мне протянули малыша.
— Смотрите, у вас мальчик.
