Фроська с ужасом наблюдала за тем, как люди становятся крысами.

Не могла, не могла Фроська жрать все подряд: и не привыкла, не умела. А Егорка и Катюха — жрали.

И как жрали! За обе щеки!

Даже помоечные черви не жрут все подряд. А у Катюхи с Егоркой все шло в ход: воробьи, кошки, вороны… еда была для них как корм. По первости кошек употреблял только Егорка, но Катюха быстро пристрастилась: кошки, воробьи… котята, особенно котята…

Срам. Метут все подряд, а это срам!

Борис Александрович видел Бурбулиса несколько раз — по телевидению. Да, таких чиновников в России в самом деле не было, это факт: Борис Александрович не сомневался, что Бурбулис — неординарный человек. Говорит, как пишет, умеет думать вслух, уверенно держит разговор и заставляет себя слушать.

Это же талант, настоящий талант: всегда быть в центре внимания.

Недолго думая, Борис Александрович написал Бурбулису письмо с предложением о встрече: старик хотел прояснить судьбу Камерного театра, поговорить об одичании нации, о России, и Бурбулис откликнулся. Недошивин позвонил на дачу Бориса Александровича и передал, что в субботу, к десяти вечера, господина народного артиста СССР Покровского с удовольствием ждут в Кремле.

Поздновато, конечно, Борис Александрович думал отказаться (не по возрасту как-то бродить по ночам), но любопытство все-таки пересилило. Ему почему-то казалось, что Бурбулис сидит там же, где работал Сталин. Нет, в Кремле все изменилось; к Сталину он ходил через Троицкие ворота, а к Бурбулису лучше через Спасские, так удобнее.

«Сколько тут кабинетов, а?» — удивился Борис Александрович; он понятия не имел, что в Кремле можно разместить аж четыре тысячи чиновников, причем почти у каждого будут апартаменты.