В Мюнхен к рассказчику, талантливому графику, приезжает посланец от его школьного приятеля Клауса Патеры. Оказывается, за то время, что друзья не виделись, Патера баснословно разбогател и построил в горах Тянь-Шаня в строгой изоляции от внешнего мира «царство грёз». Рассказчик и его жена получили приглашение поселиться в Перле, столице этой удивительной страны.
Но на деле всё оказалось не совсем так замечательно, как они ожидали. Солнце над городом, застроенным старинными домами, привезёнными из Европы, всегда было закрыто облаками, а жители были собраны по принципу отклонения от нормы.
Первая публикация на русском: под названием «Царство грёз» в 1910 — журнал «Огонёк» (СПб.) №№ 13 (27.03), с.(2-7, 10-16), № 14 (03.04), с.(2-7, 10-17), № 15 (10.04), с.(10-18), пересказал И. Ясинский.
I.
Приглашеніе.
Клауса Патеру я зналъ 16 лѣтъ тому назадъ, когда мы оба учились въ Зальцбургѣ въ гимназіи. Отъ того времени у меня сохранилось воспоминаніе о немъ, какъ о курчавомъ красавцѣ съ большими глазами и съ яркимъ румянцемъ. Шли годы, протекла моя молодость. Я сдѣлался тридцатилѣтнимъ человѣкомъ, женился и сталъ зарабатывать хлѣбъ рисунками и иллюстраціями.
Мы жили въ Мюнхенѣ. Однажды въ туманное ноябрьское послѣ-обѣда меня посѣтилъ незнакомецъ.
— Францъ Гаучъ.
— Что угодно вамъ?
— Я пришелъ къ вамъ не по своему дѣлу. Вы забыли, пожалуй, Клауса Патеру, но онъ васъ хорошо помнитъ. Онъ теперь является обладателемъ, по европейскимъ понятіямъ, неисчислимыхъ богатствъ. Патера основалъ Царство Грезъ. Короче сказать, онъ имѣетъ собственность въ три тысячи десятинъ; часть страны гориста, остальное — равнина; лѣса, озеро и рѣка оживляютъ это маленькое царство; есть городъ, деревни, и насчитывается уже въ этомъ царствѣ 65 тысячъ жителей. Патера врагъ всякаго прогресса, и въ особенности научнаго, въ этомъ главная идея Царства Грезъ. Оно отдѣлено высокой стѣной отъ всего міра, и доступъ въ него очень труденъ. Господинъ мой не утопистъ, и это вовсе не какое-нибудь царство будущаго… Нисколько!.. Но я вижу, что вы улыбаетесь. И въ самомъ дѣлѣ, мнѣ очень трудно объяснить въ нѣсколькихъ словахъ, чего хочетъ достигнуть Клаусъ Патера. Дѣло въ томъ, что каждый человѣкъ, который находитъ у насъ пріютъ, предназначенъ къ этому какъ бы отъ рожденія. Нормальная жизнь и жизнь въ грезахъ являются противоположностью другъ другу, и поэтому трудно понять ихъ разницу, и на вопросъ, что собственно дѣлается въ Царствѣ Грезъ, какъ тамъ живутъ, я думаю просто промолчать и ограничиться только поверхностнымъ описаніемъ… а во всякомъ случаѣ, не въ этомъ масштабѣ. Грезамъ чужды современное страданіе и наслажденіе. У насъ все сводится къ настроенію, у насъ живутъ только настроеніями, все внѣшнее — только грубая матерія. Клаусъ Патера абсолютный владыка Царства Грезъ, а я его агентъ, и онъ просить васъ переселиться въ его стану на жительство.
II.
Путешествіе.
Подробно описывать, какъ я путешествовалъ, не стану. Всякое путешествіе скучно.
Въ Будапештѣ уже повѣяло Азіей. Я проѣхалъ черезъ Бѣлградъ, оставилъ позади себя Бухарестъ и очутился въ Констанцѣ, на берегу Чернаго моря, откуда пароходъ австрійскаго Ллойда доставилъ насъ въ Батумъ.
Стояла чудесная погода. На берегу мы пересѣли на желѣзную дорогу, подивились просторнымъ русскимъ вагонамъ и черезъ недѣлю послѣ отъѣзда нашего изъ Мюнхена были уже въ Красноводскѣ. Каспійское море мы пересѣкли на русскомъ пароходѣ въ нѣсколько часовъ. Мы мчались черезъ пустынныя страны, прямо на Мервъ, а направо и налѣво отъ насъ тамъ и здѣсь зеленѣли оазисы. Я безбожно курилъ, и при помощи двухъ рублей спасъ на русской таможнѣ свой запасъ табаку.
Жена моя чувствовала себя хорошо. Чѣмъ дольше продолжалось путешествіе, тѣмъ она становилась свѣжѣе. Въ Мервѣ была короткая остановка.
Тамъ, на запасномъ пути, мы увидѣли товарный поѣздъ, наполненный старымъ желѣзомъ и еще какимъ-то хламомъ, и я подумалъ, что, вѣроятно, товары эти направляются въ Перлъ — въ царство Грезъ. Я подошелъ къ окну, и на станціонномъ дворѣ увидѣлъ пеструю толпу, состоявшую изъ всевозможныхъ народностей. Тутъ были и грузины, и греки, и евреи, и русскіе въ своихъ шубахъ, и татары, и косоглазые калмыки, и даже нѣмцы; ходили турки со своими закутанными въ шали женами, и какой-то армянинъ требовалъ, чтобы я купилъ у него пакетъ шафрану. Красавецъ въ красной черкескѣ, должно быть, офицеръ, сѣлъ рядомъ съ нами въ купэ. При свѣтѣ трехъ яркихъ фонарей развертывалась живописная картина, и я увидѣлъ груды шелковыхъ матерій, которыми нагружали вагоны. Наконецъ, поѣздъ нашъ тронулся.
