День перемены всей судьбы может прикинуться самым обычным днем. Было свежее весеннее утро, одуряющее пахла сирень, желтели одуванчики и к сапогам прилипали клейкие почки тополей. Ти'арг шел в контору наемников, разглядывая давно не виденные сценки городской жизни Уртаима. Вот воробьи купаются в луже, отряхиваются и ищут корм. Дети несутся в школу, хулиганят — то превратят исподтишка вылинявшую деревянную скамейку в осла, то незаметным движением руки возьмут и перекрасят фонарный столб в нелепый цвет — черный с оранжевыми полосками. Сторожа парков и подметальщики улиц злились на них, и Ти'арг думал: «Едва ли вы в их годы умнее были… Я-то точно не был.» Так славно было сейчас просто идти, не спеша, глазея на витрины, на фонтанчики посреди скверов, на то, как торговцы раскладывают фрукты на уличных лотках. В небе пролетали ездовые орлы, обгоняя дешевые и маломощные аэропланы, в сторонке, в траве, ползли груженные мешками гигантские улитки, по асфальту цокали лошади, тянущие повозки, изредка раздавался гудок двухэтажного омнибуса. Парки, зелень садов… Ти'арг на все смотрел с удовольствием. Он месяц работал на Альтарре, в сугубо урбанистической цивилизации с ее бетонными небоскребами, то прямыми, то будто изломанными или повернутыми по часовой стрелке в нескольких местах, с многоярусными мостами, где над потоком автомобилей шли пешеходы; и он затосковал без нормальной, человеческой архитектуры. На нынешний вечер, первый по приезде, Ти'арг запланировал себе приятные дела: пить красное вино под мясо, поджаренное в гриле, и перебирать альтаррианские фотографии.

За плечом у наемника — потертый походный мешок. В нем что-то посвистывало, шевелилось, кололо в спину, подпрыгивало. Если посмотреть со стороны — будто десятки маленьких существ, взятых в плен, толкалось, просясь на волю. На самом деле — всего лишь сны, их он собирался продать по дороге своим постоянным покупателям. Ти'аргу редко удавалось получить заказ на что-то серьезное, когда требовалось выведать важную информацию или убрать королевского врага пусть бы даже в самом незначительном королевстве самого захудалого из миров. И заказов было мало, если пару раз в год что-то попадалось, уже было хорошо. Вот он и промышлял пока пустяками.

Сны он сдавал лекарям — на зелья; ремесленникам, делавшим из сновидений элементы декора жилищ и украшения; фокусникам, хотя те были очень придирчивы и платили мало. В общем-то, и лекари платили мало и брали не все. Ти'арг распродавал всегда примерно две трети добычи. Это притом, что, выходя по ночам на охоту, выбирал он самые необычные, яркие сновиденья, не хватал первые попавшиеся. Сколько странного снится людям, порой размышлял он, они часто и сами не знают, какие монстры гнездятся в подземных этажах их душ. Ти'арг искал сны в городах — народу больше, жизнь у людей сложнее. Тому кошмар приснится, этому — детство. А уж что снится не-человекам… Тут и не разберешь, где у них страшный сон, а где приятный. «Вот был бы у меня талант к сочинительству, — прикидывал наемник, — я бы мог написать захватывающий роман и неплохо на нем заработать».

Ти'арг проходил через шумную базарную площадь, поглядывая на разные диковинки, привезенные из далеких от торных путей и глухих уголков Вселенной. И торговцы тоже попадались чудные, да и людей среди них было мало. Тут и там, за торговыми рядами, ближе к краю базарной площади, на переносных печках жарились лепешки, которые продавались за одну-две медные монеты. Торговцы намазывали их медом, мягким сыром или творогом. На открытом огне жарили мясо, которое потом заворачивали в большие салатные листья. Для детей продавали разноцветный фруктовый лед. И множество продавцов жареных тарумтанов — соленых, в сахаре, в глазури, благо эти орехи можно собирать пять-шесть раз в год, и они в любой сезон дешевы.

И тут перед Ти'аргом остановилась старуха в темном платке, с маленькой обезьянкой на одном плече и попугаем — на другом. Маленького роста, какая-то беспокойная, оглядывающаяся. Она протянула руку и бесцеремонно поскребла ногтем плоский медальон на груди Ти'арга, приговаривая: «Хорошая вещь, поди, дорогая». Стенки медальона были прозрачны, внутри что-то взвихривалось — то туманное с золотыми вкраплениями, то радужное. Наемник смастерил медальон сам из одного не пристроенного сновидения и использовал для связи с друзьями или с заказчиками.

Заказчик постучался в тот же день. Кто бы сомневался. Изменение судьбы — это удачнейшая магия Ти'арга, его диплом, его любовь, его профессия, его хобби — его все… кстати, откуда они это узнали?.. Навели, значит, справки… выведывали…

Ти'арг очень внимательно изучил договор. Ударили по рукам, подписали бумагу у нотариуса и скрепили магической печатью. Эта печать имеет такое удобное свойство: если одна из сторон нарушает договор, на нее обрушиваются разного рода кары — от неудач до болезни и смерти, в зависимости от того, насколько радикально нарушен договор. Также в договоре есть немаловажный для наемников пункт — заказчик обязуется не покушаться на жизнь наемника, будь то прямое покушение или через третьих лиц… И кара, зафиксированная магической печатью, за это предполагается лишь одна — смерть. Удобно, что и говорить.

Аванс в семьдесят пять золотых был положен в банк на счет Ти'арга.

— Ну что ж, — сказал наниматель, подписавший договор от имени Эйна Сиалла (впрочем, имя могло быть любое — печать, если происходило нарушение обязательств, доставала подписавшего своими способами, это была сложная магия поиска, ворожбы и проклятия). — Мы начнем работать завтра. Утром я зайду за вами. Портал будет готов, переместимся, а там уж я расскажу вам более основательно о предстоящей работе. Да, вот эти пара листочков. Ваша история для будущей работы.

Вечером Ти'арг долго сидел на балконе, глядя на лиловые тени, наползающие на золотые и кирпичные крыши Уртаима, слушая затихающий шум города, потягивая вино из высокого бокала. Город пахнул зеленью и теплой пылью… Альтаррианские снимки лежали перед магом на столике, но настроения разбирать их не было. Завтра он снова уедет, не успев даже заскучать от безалаберной и безмятежной уртаимской жизни. Небо, еще освещенное откуда-то из-за кромки горизонта, все больше темнело, но Ти'арг медлил и не зажигал лампу, продлевая неспешное угасание весеннего дня.