Книга повествует о непростой судьбе Петра Патрушева — человека, бежавшего из СССР в 1962 году и приговоренного к расстрелу за «измену Родине».
Эрудированный, разносторонне развитый, способный к языкам молодой человек перепробовал много профессий. Он жил и путешествовал в разных странах: Турции, Германии, Англии, Америке, Новой Зеландии, Японии, Австралии… Работал переводчиком, радиожурналистом на Би-Би-Си и Радио Свобода, организовывал первые в мире Интернет сети, вел семинары по разрешению конфликтов в горячих точках планеты.
Сейчас живет в Австралии, на берегу океана, пишет книги и статьи, делает переводы.
Книга рассчитана на широкий круг читателей — от «юношей, обдумывающих житье», до людей зрелого возраста.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Сухуми, лето 1962 года, канун побега.
— Позолоти ручку, красавчик! — цыганка бесцеремонно схватила меня за руку и начала говорить что-то о моих «сердечных делах». Я ответил, что мне это неинтересно, и попытался вырваться. Не тут-то было! Загорелые пальцы крепко впились в рукав. Она посмотрела на меня своими сверлящими карими глазами и произнесла нечто, отчего мурашки забегали по спине:
— Ты в смертельной опасности. Можешь кончить в казенном доме, если не поостережешься. Позолоти ручку рублем, и я скажу тебе твою судьбу.
Почти против своей воли я вынул из бумажника пятирублевку и отдал ей. Цыганка моментально спрятала ее.
— Одна из твоих дорог ведет в казенный дом, другая — за кордон. Ты станешь богатым и знаменитым, если выберешь вторую.
ТАЕЖНЫЕ КОРНИ
В метрических свидетельствах пишут, где человек родился, когда родился, но не пишут для чего он родился. Не пишут, потому что не знают и даже предугадать не могут. Кто, какой греческий или еще какой-нибудь оракул мог предсказать мою судьбу, когда я родился весной 1942 года около полудня в маленькой сельской больнице города Колпашево Томской области. Это сделало меня Близнецом по знаку Зодиака, русским мальчиком, сибиряком, братом двух других детей и сыном отца, погибшего за месяц до моего рождения вблизи деревни Стрелицы на Новгородчине.
В больнице меня, как водилось в наших роддомах, отделили от матери, и я дважды чуть не умер в первые же сутки жизни — сначала от холода, а потом — от удушья. Ночью уборщица, пожалев посиневшего от холода и крика младенца, крепко примотала меня к своей широкой спине платком, чтобы успокоить, и продолжала заниматься делами.
Мать говорила мне, что, когда отец отправлялся на фронт, то оставил свой взвод ожидать за дверью, пока он с ней прощался. Последним его вопросом к ней был: «Будешь ли ты горевать обо мне, Марина, если я не вернусь?» На что она ответила с характерными для нее откровенностью и краткостью: «Нет, не буду». Он не спросил, почему.
Мой отец Егор был отчаянным, сердитым, нетерпеливым и одаренным человеком, самостоятельно выучившимся на ветеринара, заслужившим направление от своего совхоза на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Откуда был у него такой напор и инициатива? Была ли это наследственность? Ведь его отец женился на помещице. Учитывая его образование и опыт, в начале войны ему после прохождения ускоренных офицерских курсов присвоили звание лейтенанта и направили в плохо вооруженную и практически обезглавленную в результате репрессий Красную Армию, которая терпела поражения от немцев.
Могла ли мать ответить ему святой ложью? Скорее всего, нет. Ведь любовь-ненависть, неразрывно связывавшая их с отцом, уходила вглубь поколений. Моя бабушка на смертном одре, изможденная недугом, сделавшим ее слабой тенью той сильной и доброй по природе женщины, какой она была до болезни, бабушка — православная верующая — отказалась простить своего мужа Василия. Ко мне и к другим внукам она была необычайно добра, но не могла простить Василию его нередких измен ей.
