Smoking kills

Радов Алексей

Очевидно, чтобы оживить литературу, ее надо хорошенько, по-настоящему убить. С поэзией это иногда проделывают, с прозой реже. Проза тяжелая, так просто не убьешь. Перед нами совершенно новая проза, причем, в отличие от иных «новаторских» потуг, не только не скучная, — захватывающая. Сюжет, действие, диалоги, персонажи. Как снящееся кино — не оторвешься.

Вашему вниманию предлагается книга Алексея Георгиевича Радова «Smoking kills».

Глава 1. Избрать избирателя

Прыгнув на правильное расстояние от километрового столба, ведшего счет времени, было не правильно понятно, зачем все устроено на свету лучше, чем в почти не нужных сводках. За вчерашний день около пятидесяти теней расстроились в грядущем.

Нельзя чтобы это было известно всем, тем более интересантам, они могли помешать, что тогда останется на откуп вовлеченным в творение новых свершений для менее нужных мыслей. Стоит спросить себя, жонглировал переживаниями Молебский, но его отвлекали от того спутники — два избирателя. После битв на честь и совесть, для лучшего из миров не было возможным ответить что стоит жизненное пространство, и иллюзорность падала на биржах, где иные могли позволить другим выиграть, оценить потери прочих. Чем не условленные сигналы, чтобы взять происходящее в руки и напасть на людей, застывших между безмятежным.

Тревожная нежность любимых мифов и милость к павшим на некоторые мгновения дали разлуке с происходящим постылый конвой, оцепить узы асфальта и внести в них свое, не нужное для части мыслей, но оптом сгрузить на быт. Груды забот вели его через толпу, настроенную враждебно в отношении быстрого ходока. Этот день ничем не выбивался из происшедших, но давал покой тяжелым векам. Все могли повернуться и достать оружие, начать прямо не сходя с неспешных траекторий бить лучших по моментам ушедших стремлений, нести по стынущим в надежде на милость сверху идеалам веления к битвам.

Приметив девушку в километре от намеченного места, просил ее дать исправить допущенные промахи, но не все стоит теплоты слов и рассудка объятий. Где ткнуться в городской линии одинаковых лавок, дать немного искренности в обмен на нет порицания. Не дав ему опомниться, она скоро объяснила необходимость следующих поступков, почти у цели.

Где им просить милости погоды или приходить на выручку попавшим в тяжелое положение сослуживцам. Некоторые проявляли неуместное упорство, не желая ненавидеть грядущее и потеряв ту часть общего, что делает счастье порогом для других.

Глава 2. Исчезновение

Будни парламентеров, пересечение линий времени и совесть. Потертый палас хранил тайны многих. Не будь он просто вещью, мог поведать о королях и знатных дамах, пирах в скромных закутках, он знал лучшие дни и тихие вечера, когда одни избранные могли насладиться приятным блеском наманикюренных стен. Двое шли медленно, порядочно оглядываясь, стремление притвориться, они не тут, лишь не сильные избиратели ведут востребованную беседу. Что объединяет этих непохожих спутников, жажда нажиться, схватить за встревоженные щиколотки случайного встречного, пригласить томимых в восторге стоящих аудиенций практикантов опять на чай, смерить до пят жертву совестливых затей. Не затем они хотели смотреться выгодно, предлагать часы, провести в дружественной обстановке обед. Тут принимали к работе постановления, не ждали хорошей реакции, таясь указаний непонятых ниже граждан, отказывали и брали на жмот. В части вили гнезда, не покидая упрямой неги, приглашали в театр на «Pentagon Faggots», менялись ключами от комнат. Случались дни, в которые привычные будни претворяли иной выходной, столпотворение карденов и свежие тиссо, молчание обоев, принятое за единицу информирования, делегаты, сменившие холостой съезд на переговоры.

Извиняющиеся лица, прощенные на воскресение поддатые блокеры, Вьетнам, упавший на проходки, штурмовики, прячущие избитые выражения за цепью вежливой тени уголков, цыкая на шумы рядовых лампочек.

Признать в чередующих короткие согласия с признательностью, евангелические тригоны с голографией, даруя походя рубины, вдохновение деля на привычно замерших в неприглядном кощунстве леди обладающими аналогичной значимостью багетами можно ли, думал сбить на траверс правый.

— Подожди меня, — обратился к нему второпях посыльный с тяжелой папкой, угрожая не мятым кулаком.

— Знаешь его, — спросил спутник.