Старый  почтовый  дилижанс  с  грохотом  катил  по  пыльной  дороге  из  Мейплвуда в Риверборо. Была середина мая, но день выдался по-летнему жаркий,  и мистер Джеримайя Кобб вынужден был щадить лошадей, насколько позволяло ему  то обстоятельство, что вез он срочную почту. Подъемов и  спусков  на  дороге  было немало, но вожжи провисли в его руках,  а  сам  он  лениво  развалился,  откинувшись на своем сиденье и с  наслаждением  положив  вытянутую  ногу  на  щиток экипажа. Потертая фетровая шляпа была глубоко надвинута на глаза, а за  левой щекой он медленно поворачивал языком кусок табачной жвачки.

Внутри дилижанса был лишь один пассажир - маленькая темноволосая  особа  в желтовато-коричневом ситцевом платье и нитяных перчатках. Она  была  такой  тоненькой и легкой, а ее сильно накрахмаленное платье таким  скользким,  что  бедняжка ездила туда и сюда на кожаных подушках, несмотря на то что изо всех  сил упиралась ногами в сиденье напротив и вытягивала руки в  стороны,  чтобы  сохранить хоть какое-то равновесие. Но каждый раз, когда колеса чуть  глубже  ныряли в колею или неожиданно подскакивали, наехав на камень,  она  невольно  взлетала в воздух и, снова упав на  сиденье,  поправляла  съехавшую  на  нос  забавную соломенную шляпку и поднимала с пола или просто получше  устраивала  рядом с собой  маленький  розовый  зонтик.  Этот  зонтик  был,  по-видимому,  главным предметом ее забот, если не считать бисерного кошелечка,  в  который  она заглядывала всякий раз,  когда  это  позволяло  состояние  дороги,  явно  находя большое удовлетворение в том, что ценное его содержимое не исчезло  и  даже  не  уменьшилось.  Мистер  Кобб  абсолютно  не  догадывался   о   столь  изнурительных обстоятельствах путешествия внутри дилижанса: дело  возницы  -  доставлять людей к месту назначения, и из этого совсем не  следует,  что  он  обязан обеспечивать им в пути удобства. Сказать по правде, мистер Кобб забыл  о самом существовании своей ничем не примечательной маленькой пассажирки.

Когда в  это  утро  он  собирался  выехать  с  почты  в  Мейплвуде,  из  остановившейся  неподалеку  брички  вышла  женщина  и,   подойдя   к   нему,  осведомилась,  действительно  ли  это  почтовый  дилижанс  из  Риверборо   и  действительно ли перед ней мистер Кобб. Получив  утвердительный  ответ,  она  кивком головы позвала девочку, которая, сидя в бричке, с нетерпением ожидала  этого сигнала и бросилась к матери бегом, словно  боясь  хоть  на  мгновение  опоздать. Можно было предположить, что ей лет десять  или  одиннадцать,  но,  каков бы ни был ее возраст, казалась она для него  слишком  маленькой.  Мать  помогла ей влезть в дилижанс, положила рядом с ней узелок  и  букет  сирени,  проследила за тем, как мистер Кобб  привязывал  на  задок  дилижанса  старый  сундучок, обитый некрашеной  кожей,  и,  наконец,  заплатила  за  проезд,  с  большой тщательностью отсчитав серебро.

- Я хочу, чтобы вы доставили ее к моим сестрам в Риверборо, -  сказала  она. - Вы знаете Миранду и Джейн Сойер? Они живут в кирпичном доме.

Бог ты мой, да он знал их так хорошо, как если б сам был одной из них!