Нет ничего общего между человеком и нелюдью. Только многовековая ненависть, только обоюдная жажда крови, доставшаяся в наследство. Нет ничего общего между человеком и зверем. Только безудержная жажда мести, только желание истребить друг друга, живущее в сердцах. Но много общего между человеком и человеком. Потому что только любовь и сострадание способны утолить боль и излечить раны тех, кто привык жить в плену нескончаемого раздора.
Пролог
Темнота была непроницаема. Он сперва даже решил, будто ослеп. Нос ему, по всему судя, опять сломали. Дышать приходилось ртом, как собаке. В висках гулко тукала кровь. Хотелось пить.
Фебр с трудом поднял тяжелую голову, надеясь всё-таки разглядеть, где очутился, но в кромешном мраке по-прежнему ничего не увидел. Попытался шевельнуться, не смог. Только понял, что подвешен, словно шкура на распялках — руки разведены в стороны и крепко стянуты веревками — ни опустить, ни свести вместе. Пошевелился. Ноги тоже связаны. И отзываются глухой болью. Сколько он корчился тут, обвиснув в путах? Судя по тому, как затекли плечи и спина — долго. Пленник завозился, пытаясь подняться с колен, но туго натянутые верёвки держали крепко — не встанешь.
— Плохо тебе? — вдруг спросила темнота женским голосом.
Обережник промолчал.
— Стони, если больно. Зачем терпеть? Всё равно никто не услышит.
