Шестнадцатилетняя Тэсс провела всю свою жизнь на ранчо своего дедушки. Но когда они с сестрой Айви переезжают в округ Колумбия, Тэсс попадает в мир, зацикленный на политике и власти. К тому же, она поступает в Академию Хардвика — школу для детей богатых и влиятельных, где она непреднамеренно становится фиксером жизни старшеклассников, решая проблемы подростков так же, как её сестра решает проблемы их родителей.
Жизнь Тэсс становится намного интереснее — и сложнее — когда на свет выплывают тайны, связанные с членом семьи одного из одноклассников Тэсс, любовными треугольниками и невероятными семейными секретами.
ГЛАВА 1
Насколько я могла судить, в жизни моего учителя истории было всего три радости: цитировать Шекспира, выискивать исторические неточности в телешоу и отчитывать Райана Уошберна.
— Тысяча восемьсот шестьдесят третий год, мистер Уошберн. Разве так сложно запомнить? Авраам Линкольн подписал «Прокламацию об освобождении рабов» в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году.
Райан был здоровяком. Он постоянно держался в тени, был немного стеснительным. Я понятия не имела, почему мистер Симпсон решил, что его стоит поставить на место — раз так семь. Но именно так проходили наши уроки истории: Симпсон вызывал Райана, снова и снова, пока тот не ошибался. А затем начиналось…
Пока мистер Симпсон ругался, Райан не отводил глаз от столешницы, склонив голову так низко, что его подбородок касался ключицы. Сидя слева от него, я видела, как напрягаются его плечи, как на его шее проступает пот.
Я сильнее сжала карандаш.
ГЛАВА 2
Судя по всему, мой план сработал. Телефон не зазвонил ни тем вечером, ни на следующий день. В школе я старалась быть незаметной. Я просыпалась рано и не ложилась спать допоздна, удерживая мой мир от краха одной лишь силой воли. Не лучший режим, но зато мой собственный. К утру четверга я перестала ожидать худшего.
Это было ошибкой.
Я стояла посреди загона, широко расставив ноги и свободно опустив руки вдоль тела, и наблюдала за лошадью, брыкающейся словно дьявол всего в нескольких шагах от меня.
— Эй, — мягко произнесла я. — Это не очень-то воспитанно.
Ноздри животного раздулись, но больше она не вставала на дыбы.
