«Чтобы быть счастливым, надо уметь не замечать жизнь». Эльза отложила текст новой пьесы — это был детектив, который будет ставить приезжий режиссер. Роль казалась сложной, и она пока не до конца понимала ее. Но часы показывали половину пятого, и пора было собираться в театр.

Представляя себе разные сцены, обдумывая их и прикидывая, какая игра от нее потребуется, Эльза надела темно-синее платье, завязала на шее разноцветный шелковый шарф, расчесала каштановые кудри и подвела карандашом крупные карие глаза. Затем пошла искать сережки с сапфирами, которые накануне сняла в гостиной, и, кажется, положила на журнальный столик. За то, что она бросает украшения где попало, раньше ее ругал отец, а теперь — муж. Странно, как он стал похож на отца своим вечным недовольством и ледяным молчанием. Когда они встретились, Стас был совсем другим… Но куда же запропастились серьги? На столике нет, хотя она точно помнит, что положила их туда. Может, на комоде? А, вот же они!

Над комодом висело большое зеркало, и Эльза, глядя в него, быстро вдела серьгу в левое ухо. А вторую выронила, посетовав на себя за неловкость: найти украшение на пестром ковре будет непросто. Наклонившись, она увидела, что нижний ящик комода, где обычно ничего не хранилось, приоткрыт. Странно, конечно… Но, может, сережка там?

Прямо из лифта Эльза позвонила в такси, а когда вышла из подъезда, оно уже показалось из-за угла. Надо же, таксисты и спешат вместе с ней, не только опаздывают. Хорошо, хоть окна спальни выходят на противоположную сторону. Эльза села в машину, попросила отвезти ее в гостиницу и откинулась на мягкое сиденье.

Гостиница была ей знакома, сюда обычно селили приезжавших на театральные фестивали коллег. Сняв номер, Эльза решила пешком пройтись до железнодорожного вокзала: ей пришло в голову, что папку с документами пока было бы неплохо оставить в камере хранения — по крайней мере, до тех пор, пока она не решит, что с ней делать.

Эльза подошла к кассе узнать подробности, но улыбчивая женщина лет сорока по ту сторону стекла опередила ее: