Короткие рубленые фразы, скупые описания, максимально нагруженный драматургией текст. Уже на нескольких первых страницах столько сюжетных поворотов, что их вполне хватило бы на роман тетушки Агаты. Только у нее все выяснилось бы в конце. Гриппандо, как и его литературных учителей, интересует не процесс вождения читателя за нос со всеми его ловушками, ложными подсказками, умолчаниями, а психология героев и социология общества. Конечно, здесь не обошлось без отца жанра «правового детектива» Эрла Стенли Гарднера с его знаменитыми, растянутыми на весь роман, судебными поединками и неизменным победителем в них адвокатом Пери Мейсоном. Впрочем, удивляться тут нечему – Джеймс Гриппандо двенадцать лет работал адвокатом в судах первой инстанции.
Глава первая
– Моего мужа убили, – произнесла Линдси Харт безжизненным голосом скорбящей молодой вдовы. Похоже, она все еще не могла поверить в то, что с ее губ сорвались такие слова, как и в то, что этот кошмар произошел на самом деле. – Убили выстрелом в голову.
– Мне очень жаль. – Джеку хотелось добавить еще что-нибудь, но ему уже приходилось бывать в такой ситуации, и он знал, что больше сказать, в общем-то, нечего. Что на все воля Божья? Что время лечит? Вряд ли эти слова помогут ей, и уж конечно, не прозвучавшие из его уст. Люди иногда обращаются к незнакомцам за утешением подобного рода, но, когда в роли незнакомца выступает адвокат уголовного права, взимающий со своих клиентов почасовую плату, такое случается редко.
Джек Суайтек был одним из лучших защитников, которых могла предложить адвокатура Майами. В течение четырех лет он защищал заключенных, приговоренных к смертной казни, потом сменил амплуа и стал федеральным обвинителем. В настоящее время он уже третий год занимался частной практикой, постепенно зарабатывая себе имя, хотя ему еще не посчастливилось получить одно из тех высокооплачиваемых, привлекающих внимание дел в суде присяжных, которые вывели на звездную орбиту многих значительно менее опытных и достойных адвокатов. Но для человека, который сумел опровергнуть обвинение в убийстве, пережил развод с психопаткой, а однажды обнаружил в собственной ванной обнаженное мертвое тело своей бывшей подружки, дела его шли совсем неплохо.
– Полиция знает, кто это сделал? – спросил Джек.
– Они думают, что знают.
Глава вторая
Джек никогда не считал себя пьяницей, но после столь неожиданной и ошеломляющей встречи с приемной матерью своего биологического отпрыска – в тот момент слово «сын» показалось ему чересчур личным – он понял, что ему нужно выпить. Его приятелю Тео Найту принадлежал бар под названием «Живчик» неподалеку от въезда во Флорида-Киз, что, в общем-то, было достаточно далеко, чтобы ехать туда за стаканом утешения, но Тео всегда умудрялся сделать так, что о путешествии жалеть не приходилось.
– Бурбон, – сказал Джек бармену. Разумеется, он отдавал себе отчет в том, что искушает судьбу, заказывая не лучший сорт, но даже просто войти в такое место, как «Живчик», было уже опасно, так что какого черта?
«Живчик» представлял собой старую бензозаправочную станцию, переделанную в бар, причем «баром» назвать это место можно было с большой натяжкой. Когда вы попадали туда, у вас складывалось впечатление, будто парни в замасленных комбинезонах на смотровой яме никуда не делись, а просто перебрались к стойке бара, искренне удивляясь, откуда взялись тут кошмарный оркестр и пьяные байкеры. Но эта забегаловка была курочкой, несущей золотые яйца, и в баре зачастую яблоку негде было упасть, особенно когда Тео брал в руки саксофон и играл до самого утра. Он вполне мог позволить себе сделать в помещении хотя бы косметический ремонт, но, совершенно очевидно, оно нравилось ему и в таком виде. Джек подозревал, что всему виной было самолюбие, что Тео ухмылялся про себя каждый раз, когда какой-нибудь лощеный красавчик вместе с подружкой, щеголяющей в нарядах от Гуччи, навещали его притон, куда в другие дни их было не затащить и на аркане, и все ради того, чтобы послушать Тео и его джаз-банд, которые играли не хуже музыкантов Гарлема.
Вечер только начался, и оркестранты еще не собрались. Тео сидел на сцене в гордом одиночестве. Он не часто развлекался пением или игрой на пианино, разве что в кругу ближайших друзей. Джек наблюдал за ним, сидя у стойки бара, потягивая обжигающий горло бурбон и слушая, как Тео заливается соловьем, перекладывая сатирические стихи собственного сочинения на популярные мелодии. Сегодняшней его жертвой стала Бонни Райт с ее мегахитом 1991 года «Я не могу заставить тебя полюбить меня». Это была навевающая тоску песенка о том, как некая женщина в последний раз ложится в постель со своим жестокосердным дружком, уже зная, что он ее бросит. Тео с присущим ему юмором отредактировал текст, и в его исполнении песня превратилась в эстрадный номер под названием «Песня самоубийцы»:
