Уже СОВСЕМ СКОРО, сразу после того как на нью-йоркском стадионе «Ши» прогремят финальные аккорды «Rock and Roll All Nite», я заберу свою бас-гитару и уйду со сцены. После двадцати девяти лет бурной славы — лет, отмеченных самыми высокими взлетами и самыми сокрушительными падениями, — США в последний раз увидят KISS на сцене. Америка была нашим домом. Это был наш народ. И играть последний концерт будет, по меньшей мере, и сладко и горько.

Тридцать лет назад KISS не было. Был только Джин Симмонс, жаждущий славы рок-музыкант в Нью-Йорке. За десять лет до того не было и Джина Симмонса, а был только Джин Кляйн — еврейский паренек, живший в нью-йоркском районе Квинс со своей матерью-одиночкой. А еще десятью годами ранее не было и Джина Кляйна, а был только Хаим Витц — бедный мальчик, растущий в израильском городе Хайфа. Конечно, все эти люди — я; и я — все эти люди. Я родился в Израиле; я видел, как меняется мир вокруг меня, когда мы с матерью приехали в Америку, а затем начал меняться и сам, сначала сменив имя, а потом и лицо. Взяв в руки бас-гитару, я словно преобразился. Загримировавшись, я преобразился еще больше. Но самое сильное преображение произошло тогда, когда я вышел на сцену. При этом не удалось помочь группе KISS взойти на вершину рок-н-ролла: в конце концов, нам суждено было встать сразу за Beatles по количеству золотых пластинок, проданных музыкальной группой за всю историю.

Главное действующее лицо моей биографии — я. Но ход моей жизни определили и многочисленные второстепенные персонажи. Прежде всего, это женщина, давшая мне жизнь, — моя мать, испытавшая невыразимые ужасы в нацистских концентрационных лагерях и собравшая все свои невероятные силы, чтобы выжить и даже добиться успеха. Это мои товарищи по группе, моя вторая семья: Пол Стэнли стал мне родным братом, которого у меня никогда не было, а Эйс Фрэйли, Питер Крисс, Эрик Карр, Эрик Зингер, Брюс Кулик и другие помогли мне создать и удержать на плаву KISS (хотя порой изо всех сил старались избавиться оттого, что создали и пытались сохранить мы с Полом). И наконец, что не менее важно, а может, и важнее всего: это прекрасная, несравненная Шеннон Твид и двое детей, чьими родителями мы так счастливы быть, Николас и Софи.

Принявшись за свою биографию, я стал продумывать ее через призму тех книг, которые я читал. И чем больше я об этом думал, тем четче осознавал, что моя история — это история о власти и погоне за нею. Я постоянно читал все, что только мог достать, и особенно те книги, которые учили меня новому: религии, философии, истории, социальным наукам и тому подобное. Есть тысячи книг, начиная с «Африканского генезиса»*