Весёлое, искромётное повествование Валерия Кормилицына «На фига попу гармонь…» – вторая книга молодого саратовского прозаика. Жанр её автором определён как боевик-фантасмагория, что как нельзя лучше соответствует сочетанию всех, работающих на читательский интерес, элементов и приёмов изображения художественной реальности.
Верный авторский глаз, острое словцо, динамичность сюжетных коллизий не оставят равнодушным читателя.
А отсмеявшись, вдруг кто-то да поймёт, в чём сила и действенность неистребимого русского «авось».
* * *
В лесу хрипло орала кукушка, в то же время внимательно прислушиваясь, не загадает ли кто, сколько осталось жить, чтоб враз замолчать. Но рядом только безмозглый дятел сосредоточенно долбил в задницу червячка, пытаясь ухватить и вытащить его из-под коры. Тот не сдавался, матерно орал и, являясь среди своих чемпионом по карате, исхитрился третьей и пятой лапками выцарапать дятлу глаз.
– Глистяра пакостный! – воскликнула изувеченная птица, до колик рассмешив кукушку.
«Хорошо-то как!» – подумал замаскировавшийся среди елок с отрубленными верхушками, которые он продал на Новый год, бывший десантник, а теперь егерь этого прекрасного леса, двадцатипятилетний Мишаня Бурундуков.
Полностью солидарен с ним был притаившийся за трухлявым пнем местный леший, двухсотлетний крепкий старикашка с мохнатым лицом, красной ягодой вместо носа и лысиной во всю лешачью башку, уже полгода злившийся на Мишаню за попорченные деревья. Но в душе он Мишаню уважал, так как видел, что он единственный из всей деревни любит лес и защищает его обитателей.
«Ну а елки, конечно, жаль, – рассуждал лешак, – ну, дык он и новых посадил у реки… глядишь, и взойдет молодняк».
* * *
В бывшем сельсовете, поругавшись с похмельным сторожем, Мишаня долго крутил рукоять фронтового телефона, но на коммутаторе трубку никто не брал.
«Во дают! А если, к примеру, шпиена задержу? И не сообщишь районным властям. Придется на поклон к бывшему преду идти», – со вздохом решил он. «Так к мамане и не попаду», – добрался до председательских ворот и взялся за длинную кованую рукоять, торчавшую из кирпичной стены рядом с калиткой. Согласно прибитой табличке: «Качать – откроют…» раз пятнадцать качнул туда-сюда ручку.
«Тяжело идет, зараза. Колокол, что ли, от нее в дом проведен?» – услышал шаги, и солидная металлическая дверь открылась.
Перед ним стоял средних лет справный мужчина с приличным животом и щеками, зато чисто выбритый, коротко стриженный и с кислой улыбкой на лице. В каталоге председательских улыбок она носила «номер три» (встреча нижестоящего работника).
– Здравствуйте, Игнат Семеныч, – неожиданно спекся егерь, представ пред строгими начальническими очами, – тут мы ноги нашли…