Некоторые книги пишутся нечаянно.

Эта как раз такая.

Обычно заполночь наведываюсь в свою электронную почту, на сайт. Читаю письма, вопросы, на некоторые отвечаю.

Пожалуй, я не совсем точен. Не так уж нечаянно — где-то в середке или даже пораньше смутно ощутил, а вскоре и понял, что получается книга, что она собирается, как собираются камни, как собирается урожай, как собирается дождь… Потом (когда число камушков-зернышек-капелек — вопросов-ответов перевалило за сто) стало ясно, что не одна это может быть книга, а несколько — ряд, серия, поток в жанре? ВОТ!

?ВОТ! — мое словосоединение, удачно совпавшее с просторечной частицей «вот», предназначенной для помещения кого-то или чего-то в поле внимания, обыкновенного или особого.

Друзья, приступаем к новой экспериментальной форме нашей взаимной работы. В мыслях она у меня давно, еще с тех времен, когда начал, выступая перед людьми, получать многочисленные записки-вопросы, на которые в силу сжатости времени можно было давать только сжатые, концентрированные ответы. Теперь такие же записки-вопросы часто поступают через Интернет, по самым разным темам и поводам — от сугубо личных проблем до мировых…

Этот текст я поместил у себя на сайте в начале 2007 года — вдогонку уже начатой ВОТ-работе. Не помянул — само собой разумелось — что ВОТ есть не что иное, как миниписьмо с ответом, а эпистолярный жанр «письмо-ответ» я практикую не первый десяток лет.

Главное: вы свободны задать ВОпрос или не задавать, я свободен дать ОТвет или не отвечать.

1. Один вопрос за один раз.

Если у вас пять разных вопросов, не поленитесь, пять раз спросите о разном.

2. Четкость, определенность.

Два примера, как не надо. Обращение размером около страницы, а содержание сводится к следующему: «У меня часто болит живот, я хочу бросить курить и люблю одного человека, не знаю, отвечает ли он мне взаимностью. Что мне делать?» Или — пишет молодой человек: «Доктор, я нервный, замкнутый, у меня комплекс маленькой принцессы, но я не знаю, что это такое. Посоветуйте, как от этого избавиться».

3. Вопрос должен быть вопросом, а не суждением или рассуждением,

по поводу которого отвечающему дозволяется высказать и свое мнение. Не отвечаю на вопросы типа «Как вы относитесь к: (дианетике, буддизму, овощной диете, певице Мадоне, психологу Y и т. д.)». Хотя, конечно, в живом разговоре отношения своего к тому или сему не прикроешь, да и не собираюсь.

3a. Вопрос должен быть вопросом, а не понуждением к консультации,

требующей многих встречных вопросов и уймы дополнительных сведений. Пример, как не надо: «От моей подруги ушел муж. Как мне ей помочь?» Чтобы ответить, нужно узнать: каков характер подруги, характер мужа, их возраст, жилищные условия, материальное положение, дети, свекровь, теща, история взаимоотношений и прочее-прочее — провести консультативный диалог, который может потянуть и на целую книгу. Еще пример: «Мой ребенок боится ходить в детский сад, что мне делать?» Адресный ответ требует развернутой консультации с кучей встречных вопросов и уяснений. А в обобщенном, суммарном виде ответ есть в моих книгах, уже написанных.

В детстве я был очень любопытен и все время донимал дедушку вопросами, в уверенности, что он-то уж знает все. Дедушка терпеливо отвечал мне, как оракул, но всегда начинал серию ответов с напоминания: «Один дурак может задать столько вопросов, на сколько и тысяча умных не ответит, ты не забыл?» Я, конечно, всегда это забывал. И правильно делал.

Без дураков жить не получается. Вопросы, правда, по счастью задают не одни дураки — я отмечу даже, что настоящий дурак, законченный, вообще вопросов не задает, он и так все знает и понимает. Качество вопроса, а с ним и качество ума спрашивающего распознается легко, с двух-трех слов. Хороший вопрос — половина ответа, а иной раз и целый. И такая же драгоценность, как хороший ответ, если не большая.

Не оракул я, не профессиональный отвечальщик. В какой-то мере освоился только с ролью вопросодержателя — выдерживать научился вопросы, держать, как держат удары. Дело навыка и настроя. Тебя спрашивают, из года в год спрашивают о том и о сем, а ты отвечаешь и отвечаешь…

— Скажите, вы знаете телефон Рабиновича?

— Нет, не знаю.

Считается, что врачу положено знать тело, психологу — душу. А писателю жизнь надо знать. Всего-навсего жизнь, эка невидаль.

Ко мне жизнь является и через мою собственную, и через жизни других. Писем в год — тысячи три, и в каждом — вопросы, вопросы без конца и без края. И на прием человек приходит с гроздью вопросов, и сам — вопрос, безмерный вопрос…

Такие по виду разные и по сути подобные, они похожи на камушки, вопросы и люди, да, на береговые камушки, из которых можно выкладывать мозаики. И на дождинки или снежинки, вроде бы одинаковые, а если под пристальным увеличением разглядеть — каждая в своем духе и на особицу. На зернышки, из которых ответы растут, а в ответах зреют опять вопросы…

Не мозаика это, а сплошная связная ткань, «существованья ткань сквозная», словами поэта, — многомерная жизнеткань. Мозаика же получается, когда пытаешься перевести многомерие бытия в одномерность текста.

А еще вопросы и люди похожи на волны, океанские прибойные волны. То штиль, то шторм, а по большей части волнение, умеренное или не очень… Чего только не принесут на берег тебе. А ты сам и не берег вовсе, а тоже волна меж волн, и состав твой такой же, как у других, с небольшими нюансами и случайностями.