Война… война никогда не меняется. Меняются только её солдаты. Мы с благоговением относимся к Подвигу Русских солдат, отстоявших нашу Родину в страшнейшей за все годы войны. Но, что мы знаем о тех с кем они дрались? Это попытка взглянуть на самую кровопролитную войну в истории человечества другой стороны. Со стороны тех, кто отдал свою жизнь ради недостижимого мифа величия Германии. В центре повествования судьба простого немецкого солдата, который пройдя огонь и смерть Восточного фронта, обретает здесь и свою Любовь. И именно она даёт ему силы выстоять.
Пролог
Я прыгал в окопе в сапогах обмотанных всевозможными тряпками, чтобы хоть как-то согреться. Стоя в дозоре, сквозь мглу ночи я постоянно всматривался в сторону окопавшихся всего в сотне метрах от нас передовых отрядов «Иванов». Весть, которую принес мне фельдфебель Краузе в тот день, изменила мою солдатскую судьбу. Возможно, благодаря этому я и остался жив, а значит, могу в своей книге поведать обо всех ужасах той проклятой войны.
— Ты еще жив, Кристиан? Мне кажется, ты камрад, засиделся без настоящего, горячего дела!? Пришла пора пристроить тебя в разведроту. У меня приказ полковника Зинцингера о твоем переводе в разведывательный взвод под командование обер-лейтенанта Крамера, — сказал мне Краузе, протягивая клочок бумаги, сложенный вчетверо.
— Я понял вас, господин фельдфебель! Я исполняю долг ради нашей родины.
Разрешите сдать пост?
— Давай художник! Лемке сменит тебя, — сказал фельдфебель, закуривая трубку.
Первый рейд
Вечером 6 февраля 1942 года полковник Зинцингер вызвал Крамера к себе на КП. Он в течение часа проводил совещание офицеров нашего полка, на котором довел приказ командующего армии «Центр» и поручил разведке достать языка из числа офицеров противника.
— Господин обер-лейтенант, согласно данных севернее города русские сосредоточили большие силы четвертой армии генерала Курасова, которая уже в ближайшее время перейдет в наступление. Приказываю вашему разведывательному подразделению выйти на рубеж соприкосновения с противником и перейти линию фронта в районе Верфьштрассе*, для пленения языка из числа русских офицеров.
— Есть, господин полковник, разрешите идти? Хайль Гитлер! — сказал Крамер и щелкнул каблуками.
— Давай, сынок, нам сейчас как никогда нужна удача, да поможет вам Бог. Ты один можешь спасти сотни жизней наших солдат, если достанешь нам хорошего матерого комиссара.
Крамер, поднимая клубы пара, ввалился в подвал и с ходу, словно штабс-фельдфебель просвистел в свой свисток, объявляя подъем всем разведчикам.
