Это будоражащий нервы рассказ о том, как молодая провинциальная журналистка оказывается втянутой в необъяснимую, безумную и жестокую игру. Чем закончится игра, вы узнаете в конце романа.
Пролог
…Страшно. Страшно. И между лопаток жжёт этот взгляд. А может, кожа репетирует выстрел? Но откуда моей коже знать, как это… когда выстрел? И откуда у того, кто сзади, может быть то, из чего стреляют? Вокруг — белый день, ходят люди и милицейские дозоры. Невозможно представить, что тебя убьют средь бела дня в правовом государстве… Жутко… Нереально… Может, это всё не со мной? Сейчас ОНО что-нибудь скажет и…
— Ты так и будешь стоять? У нас мало времени, любимая…
Всё. Конец. Плотины не выдержали. Мир рухнул. Я тоже.
Глава 1
Мне светило большое журналистское будущее в районной газете. Я заочно доучивалась и числилась корреспондентом при «Транспортнике села». Сначала фиксировала письма в отделе писем. Потом получила задание отмечать на них. В общем, карьера «шла в гору». Ещё я раза два в неделю каталась на электричке в столицу — в театр и в музеи. Чтобы быть в гуще событий.
Ко мне, кстати, никогда не пристают в пригородных электричках. Сегодня тоже не приставали. В Северном посёлке вошли три румяных студента с пивом, сели напротив, и я отвернулась к окну, притворилась спящей — а они не пристали… Я для них не существовала — это, в целом, неплохо. Но только не сегодня. Сегодня, по моим предположениям, я должна была сражать мужчин наповал.
Собирали меня сегодня всем этажом. Девицы-парикмахерши из
108
-й комнаты ещё вчера вечером принесли проект причёски, особенно актуальной в этом сезоне. Я не очень разбираюсь в традиционно женских штучках — в причёсках, косметике, — я не крашусь, мне жаль тратить на это время. Но сегодня я доверила себя и своё малофотогеничное тело «жрицам» красоты. Парикмахерши были в восторге от возможности «что-то со мной, мужеподобной и неженственной, сделать». Разрисовывали в четыре руки, клеили лохматые чёрные ресницы, сыпали на меня что-то блестящее, долго мучились вопросом, куда пристроить «мушку». Пристроили под бровью. Сказали, что так — «пикантно»…
Сложнее всего было найти пристойный костюм. Лучше прочих одевалась аэропортная повариха из
95
-й. И она даже была готова спонсировать вещами мой поход. Вот только размер не совпал. У неё —
58
, у меня —
46
… Утягивали, складывали вдвое. В конце концов, всё те же парикмахерши добыли где-то чёрное кружевное платье с золотыми пуговицами и настояли на том, чтобы я его полюбила. Туфли на каблуке
(
12
см! Фашизм!)… Что касается сумочки… Обычно я таскаю за собой джинсовый рюкзак, в него вмещается всё необходимое, это удобно. Но с кружевным платьем рюкзак не стыковался, а в предлагаемые со всех сторон мелкокалиберные сумки-кошельки мог поместиться только проездной билет.
— Ещё помада и презервативы! — весело убеждали парикмахерши.
