Ну разве такова стезя рыцаря? И разве такова доля иных людей, попавших в иные тела и в иной мир? Оклеветали, подсадили в тюрьме к уголовникам, стали убивать. Хорошо хоть верный домовой да случайно собравшийся в побег сокамерник помогли выжить и сбежать. Но и дальше вместо рыцарских турниров да поисков возлюбленной дамы – лесная непролазная глушь, грязь, стычки с лесными татями и умертвиями. Наконец, пора бы уже отрыть почти найденные сокровища, но рыцарь Шестопер прячется в глухих пещерах да разгадывает головоломки, оставленные слишком умными предками. Потом, правда, после находки таинственного артефакта, жизнь становится интереснее, но и выжить троекратно сложнее.
Глава первая
Побоище
Тюрьма не место для мечтаний. Зато грустить и вспоминать – самое естественное состояние для узника. Вот арестованный и вспоминал, как он оказался в этом мире в ином, резко помолодевшем теле, да на готовом костре. Как спасся, как отыскал друзей и помощников. Как влюбился, наконец, в ведьму, одно прикосновение к которой сулило обычному человеку смерть. О своих первых подвигах вспоминал с уместной гордостью. Но вот причину попадания сюда никак не мог четко обозначить. Было бы хоть время для полного анализа всех событий…
А долго грустить в одиночестве ему не довелось.
Не прошло и четверти часа, как Василия Райкалина, который, оказавшись в этом мире, постепенно привыкал к имени Грина Шестопера, перевели в общую камеру. Точнее, сопроводили туда целой дюжиной вооруженных до зубов, угрюмых воинов. И если столичная тюрьма рыцарю изначально не понравилась по причине полной изоляции одиночной камеры, то новое соседство кучи уголовников вовсе радости не прибавило.
Сразу же появились нехорошие предчувствия: «Все эти движения неспроста! Неужели спешат меня ликвидировать без всякого суда и разбирательств?»
Здесь, правда, имелось два маленьких оконца под самым потолком, но все равно вонь стояла ужасающая.
Глава вторая
Чрезвычайное происшествие
Начальник тюрьмы Олеж Бутурлин считал свою нынешнюю работу синекурой. Этаким подарком монаршего двора заслуженному ветерану. Потому что в свои шестьдесят пять лет ничего больше толком не умел и не мог, как строить, отчитывать да наказывать подчиненных за неопрятный вид.
Конечно, мечом бывший боевой воевода, рыцарь, витязь и ведьмак еще несколько раз махнуть мог, но именно что «несколько», если не вообще два раза. Да и свои ведовские способности мог «засветить», вводя обычного человека в ступор или насылая на него кратковременную слепоту. Но после демонстрации своих потайных сил дольше чем полминуты его самого следовало уносить или поднимать с пола. Потому-то от него лишь и требовалось, что поддерживать общую дисциплину во вверенном ему казенном доме. То есть надувать щеки, кричать в праведном гневе и блистать в парадном мундире. Всеми остальными делами в его тюрьме заведовали доверенные погляды.
Ну и понятно, что на долю начальника тюрьмы выпадало бремя встречать высоких, важных или прославленных гостей-посетителей и вести с ними беседы. Гости бывали здесь разные. Кто-то желал увидеть родственников, кто-то пришел ходатайствовать о щадящем режиме для знакомых, кто-то – позлорадствовать над своими врагами, а кое-кто пытался спешно выдернуть из застенков невинно осужденных или арестованных по ошибке. Причем последние просители прибывали с бумагами об освобождении своих протеже. В ином случае с ними даже разговаривать не хотели.
Сегодняшний случай стоял особняком. Не успевший толком поздороваться гость потребовал у начальника тюрьмы доставить арестованного прямо в кабинет, где и будет проводиться допрос. Причем ни разрешения на допрос, ни предписаний о полномочиях представлено не было. А было просто сказано ворчливым тоном:
– Распорядись, чтобы помещенного сегодня в одиночную камеру Грина Шестопера немедленно привели сюда!
