1649-й год. В Киевский замок на Щекавицкой горе прибывает новый воевода Адам Кисель. При нем — помощник, переводчик Ян Лооз. Он — разбитной малый. Задача Киселя провести переговоры с восставшими казаками Хмельницкого. Тем временем, в Нижнем городе — Подоле происходят странные вещи. У людей исчезают малолетние дети. Жители жалуются властям, т. е. воеводе. Они подозревают, что воруют цыгане, или же детей похищают местные бандиты, которые промышляют в здешних лесах и орудуют на больших дорогах. Детей якобы продают в рабство туркам.
За это дело берется Ян Лооз. Но прежде всего ему нужно выяснить — кто же убил — замкового распорядителя Пясоту. Он должен был встретить воеводу Киселя, но так этого и не сделал, чем очень расстроил королевского чиновника. Распорядителя замка Пясоту убили в тот самый момент, когда Адам Кисель въехал в замок…
Пролог
… Пан подкаштелян Антоний Пясота последний раз был в этой замковой бане всего два дня назад. Он парил свои заскорузлые кости, пытался избавиться от блох-прилипал, гнид и клопов. Пясота дышал волшебными ароматами благовоний. Однако послание, которое пану подкаштеляну тайно подложили сегодня ночью под дверь его усадьбы, не заставило его долго ждать. Антоний Пясота снова оказался у этой же замковой бани. Подло пискнули скрипучие дубовые двери. Он осторожно зашел в темную раздевалку. Снял толстый жупан, повесил его на ржавый гвоздь и прошел дальше в опочивальню. Там он зажег огнивом две толстые восковые свечи. У пана Антония Пясоты чего-то вдруг участилось сердцебиение. Эта подлая аритмия, звеня словно мелкие монеты в лавке, отсчитывала последнее часы его жизни. Долго Пясоте ждать не пришлось. Из тени у стены, вдруг отделился сгорбленный субъект в монашеской сутане с капюшоном. В опочивальне запахло сыростью и гнилью. Больное сердце пана подкаштеляна тревожно заныло. Субъект кивнул Пясоте и сам присел за стол напротив него. Пан подкаштелян был на полтора, а то и две головы выше своего жалкого оппонента. Но у этого существа были достаточно сильные и длинные руки. Как цыганские плети.
— Я смотрю, что ты совсем не меняешься! — произнес Пясота и демонстративно приложил к носу дрожащей рукой ароматный платочек с вышитыми вензелями — «А. П.». Пан подкаштелян на дух не переваривал дурные запахи. Особенно гниль и вонь. А этот запах был очень невыносимым и отвратительным! Здесь дело пахло холодной могилой-матушкой!
— Да что ты такое болтаешь?! Разве ты, Пясота, ощущаешь эту разницу между миром живых и царством мертвых?! А? Тебя всегда интересовала только твоя собственная душа!.. — произнес гнусавый голос из-под вонючего капюшона.
— Ну а ты, можно подумать, видишь? У тебя же все время перед глазами — сплошная ночь!!! Ты ведь света белого не видишь!.. — Пясота продолжал спасать свой чувствительный нос и нюхал платок, пропахшей восточной душистой лавандой.
— У меня?! Я — вижу… Еще как вижу! гы-гы-гы… Хоть я и живу вот уже скоро 30 лет в мире мертвых. Но я иногда выхожу к живым… А как иначе?! А? Как я буду решать свои дела?! Записку мою получил, суеверный ты наш?!
