Роман Владимира Караева «Частный доктор» — о самом трудном для каждого из нас: о Жизни и Смерти, о правде и лжи, о предательстве и любви. Автор — врач, его многолетняя практика научила его состраданию и пониманию, что такое боль. Его личный опыт — обретение второй родины (он эмигрировал в Израиль и «с нуля» осваивал свою специальность) и второй профессии (он пишет стихи и прозу) — дает ему уникальную возможность поделиться с читателем своими мыслями и чувствами. А таланта ему не занимать!
Этим романом мы начинаем новую серию — «Писатель-врач».
Странные миры Владимира Караева
Романом «Частный доктор» Владимира Караева издательство «Бослен» начинает серию «Писатели-врачи».
Примеров в мировой литературе немало. Это и Чехов, и Вересаев, и Булгаков, и Конан Дойл, и Кронин. Все они очень разные, но задавшие своим творчеством очень высокую планку проникновения в alter ego. Каждодневное соприкосновение не только с болью пациента, но погружение в возможность ухода его из жизни и возвращения в жизнь создают особую атмосферу повествования.
На литературном горизонте Израиля и России появился автор, продолжающий европейскую традицию; и это понятно — в его биографии соединяются итальянские, российские и еврейские корни. В литературу входит автор со своим почерком. Владимиру Караеву удается сбить сюжет благодаря элементам остросюжетного повествования, но самое главное, благодаря сосуществованию материального и метафизического аспектов жизни.
Как и в случае с Булгаковым, вечный город Иерусалим зримо и незримо присутствует в прозе Караева. Это и Стена плача, и Гроб Господень, и мечущиеся души его героев. Отсюда сочетание дыхания современного большого города и мистического присутствия вечного мифотворения. Добиться такого симбиоза в прозе дело не простое, что говорит о внимательном изучении и постижении автором мировой литературной традиции.
Владимир Караев — автор нескольких поэтических сборников, повестей. И если внимательно ознакомиться с его творчеством, то видно, как раны двадцатого века: ГУЛАГ, аресты близких, эмиграция, личные трагедии, жизнь на чужбине — проступают в его прозе.
1
Телефонный звонок раздался в самое неудачное время — в тот тонкий момент погружения в сон, когда мозг балансирует на непостижимой грани между реальностью и загадкой.
И от этого он прозвучал особенно тревожно, заставив сердце подскочить и панически забиться в горле. Низкая, почти инфразвуковая вибрация телефона привносила в тревожную палитру оттенок неясной тоски.
Леша накрыл аппарат рукой, как комара прихлопнул, — на звук. Поднес близко к глазам — жест, выдающий близорукость. Инесса. Его зам по фирме «Исцеление».
— Добрый… хотя, наверное, уже доброй ночи, Инна. Что случилось?
Знал: по пустякам беспокоить не будет. За семь лет работы накоплен достаточный опыт.
