Над огромным мегаполисом нависло типично лондонское ненастье. Из подсвеченной городскими огнями серой каши небес спускались белёсые щупальца осенней мороси, которые, словно уколовшись о башни ещё не достроенных многоэтажек, медленно втягивались, уступая место неспешному хороводу крупных хлопьев липкого снега. У глухой кирпичной стены полуразрушенного дома лежало тело, облачённое в чёрный морской бушлат. Шапка-ушанка, кирзовый сапог и пара пустых бутылок хаотично валялись вокруг фигуры, в ногах которой, подняв воротники серых демисезонных пальто, стояли два советских разведчика. Из пустых оконных глазниц приговорённого к сносу здания прямо на них бил яркий свет прожекторов, отбрасывая длинные ломаные тени на панораму строительной площадки. Влажные от дождя головы молодых людей слегка парили, создавая вокруг их стриженых макушек мерцающий ореол. Они ёжились от сырости, готовясь принять непростое решение.

— Гера, что тут раздумывать, — простуженным голосом промолвил более высокий разведчик, сутулясь и пряча индюшачью шею в холодный шёлк однотонного кашне, — кончать его надо, пока никто не видит! Нож есть?

— Не взял… Да и мутит меня от него, — стуча зубами, ответил напарник.

— Тогда подай мне!

Герман, хлюпнув носом, покорно передал тёмно-зелёную бутыль «Портвейна» с перекошенной этикеткой. Сутулый тотчас впился зубами в полиэтиленовую крышку, перекрывающую её стеклянное устье. Раздался мерзкий скрипящий звук и затем легкий хлопок. Выплюнув искорёженный пластик, высокий разведчик закинул голову и, работая кадыком, сделал несколько затяжных глотков, после чего замер, переводя дух и разглядывая искрящийся нимб над головой товарища. Наконец, отдышавшись, он шумно выдохнул и молча вернул напарнику остатки вина.

Герман и Вениамин были слушателями первого курса Института разведки, который, несмотря на уникальный статус, не располагал собственным жилым фондом. Ответственность за поиск наёмного жилья возлагалась на самих будущих разведчиков. В рабочие дни секретные студенты проживали на казарменном положении в уютных комнатах загородного общежития, а в выходные — возвращались в семьи. Герман Поскотин — ветеран-афганец — вот уже месяц, как получил майора, а его товарищ, Вениамин Мочалин, ещё не успел освоиться в звании старшего лейтенанта.

И сейчас, друзья, покинув строительную площадку, жарко обсуждали очевидное противоречие между строгими требованиями конспирации и неизбежностью их нарушения при поисках жилплощади.

По мере приближения к магазину Вениамина снова начали терзать сомнения.

— Гера, ты как с этим алкашом познакомился?

— По объявлению.