Более ста лет назад произошло Нечто.
Около тысячи очевидцев сообщили иркутской обсерватории, что по небу пронеслось сверкающее тело, оставляя за собой яркий след. В районе Подкаменной Тунгуски над тайгой вспыхнул шар много ярче солнца. Слепая девушка из фактории Ванавара на единственный в жизни миг увидела свет. Огненный столб взметнулся в безоблачное небо. Раздался взрыв ни с чем не сравнимой силы. За четыреста верст в окнах лопались стекла. Повторяющиеся раскаты были слышны за тысячу верст. Близ города Канска, в восьмистах верстах от места катастрофы, машинист паровоза остановил поезд: ему показалось, что в его составе взорвался вагон.
Огненный ураган пронесся над тайгой. «Чумы, олени летали по воздуху… Ветер кончал стойбища, ворочал лес…» – рассказывали тунгусы, как в те годы называли эвенков.
На расстоянии двухсот пятидесяти верст от места взрыва ураган срывал с домов крыши, а за пятьсот верст валил заборы.
Сейсмологические станции в Иркутске, Ташкенте, Тифлисе и в Иене (Германия) отметили сотрясение земной коры с эпицентром в районе Подкаменной Тунгуски. В Лондоне барографы отметили воздушную волну. Она обошла земной шар дважды.
В течение трех ночей не только в Западной Сибири, но и в Европе не было темноты. Сохранилась фотография городской площади, снятая в Наровчате, Пензенской губернии, местным учителем: он вышел с аппаратом в полночь на следующие сутки после катастрофы, не подозревая о ней. В Париже, на Черном море и в Альпах стояли никогда не виданные там белые ночи.
На высоте восьмидесяти шести километров учеными были замечены светящиеся серебристые облака.
Многие ученые решили, что в тунгусскую тайгу упал метеорит небывалой величины…
И вот это повторилось. И снова объявили, что это был метеорит. Потому что истину знал лишь один человек, но он ничего не говорил, а только рисовал. Рисовал странные картины и не говорил.
Потому, что это была просто маленькая девочка. Маленькая девочка, увидевшая свет на краю земли...
Пролог
Девочка сидела за столом и рисовала.
Сегодня был первый день, когда Павлу Эдуардовичу разрешили общаться с ребёнком без оперативного сотрудника ФСБ, снизойдя лишь до общества её отца.
Девочка что-то видела ТАМ, на краю земли. Там, где не осталось ничего живого, да и мёртвого тоже. В новостях естественно сообщили, что упал метеорит. Так же, как и более ста лет назад, когда тоже... якобы упал метеорит... Но метеоритом и не пахло! Павел Эдуардович вовсе не был поклонником уфологии, мистики и прочей паранормальной ерунды... Произведения Кинга, Маккамона, а также творчество Спилберга и спецэффекты Стена Уинстона вызывали на его лице лишь мимолётную улыбку уважения к таланту величайших и непревзойдённых. Он даже не верил в переселение души, но он верил, что представшее перед глазами малолетнего ребёнка, не могло вписаться в нормальные каноны повседневного человеческого существования. Это было что-то извне, причём в прямом и переносном смысле! Что-то гадкое и ужасное, что парализовало сознание девочки до сущих глубин...
Девочка смотрела в окно и продолжала рисовать. Она держала карандаш не тремя пальцами, как это делают нормальные дети, а всей ладонью, сжимая ту в миниатюрный, дрожащий кулачок... Что было изображено на бумаге, Павел Эдуардович не видел, да он собственно и не знал, хочет ли этого. Долг обязывал его разобраться в сути всего, происходящего с ребёнком, докопаться, так сказать, до сути вещей, познать истину! Однако последствия осознания парализовавшего волю девочки ужаса, заставляли Павла Эдуардовича не спешить с выводами и не бросаться в омут сломя голову... Детские страхи не имеют ничего лишнего, как портрет Моны Лизы. Они как гранит: прочны, не рушимы, даже вечны. Если вколотишь в разум что-то, тот непременно превратится в крошку, оставив вместо мыслей жалкую, ни с чем несравнимую субстанцию, которая свяжет по рукам и ногам, оставив на волю хозяина лишь примитивные инстинкты! Эти страхи, как свинка или ветрянка, – щадят только детей; но и тех отпускают лишь после определённого трафика боли и страданий... От взрослых же... не остаётся и вовсе ничего!..