Владимир Высоцкий был коренным москвичом. Он был на­стоящий москвич — по биографии и по сердечной привязанности, по своему радушию, по своей безоглядности, по своей лиричности... «Он был с начала и до конца подлинным на двести процентов мо­сквичом... эдаким идеалом задавленной московской мужской воль­ницы», — говорил о Высоцком В.Аксенов.

Дед Высоцкого по материнской линии — Серегин Максим Ива­нович — четырнадцатилетним подростком приехал в Москву из села Огарево, затерявшегося между Тулой и Ефремовом. Начал он свою трудовую деятельность носильщиком, последние годы жизни работал швейцаром в различных гостиницах Москвы: в «Марселе» на углу Петровки и Столешникова переулка, в «Новомосковской», в «Фантазии» на Земляном валу. Последнее место работы — гости­ница «Наталис» на Первой Мещанской улице. В 1923 году трехэтаж­ная «Наталис» превращается в жилой дом. Жилье в этом доме пре­жде всего получают бывшие служащие гостиницы. Получил ком­нату на последнем этаже и Максим Серегин, где он и поселился со своей семьей.

Бабушка — Евдокия Андреевна Синотова — родилась в Под­московье в деревне Утицы, недалеко от станции Бородино. Девоч­кой приехала в Москву, где жила у старшей сестры. Совсем моло­денькой девушкой она вышла замуж и всю жизнь посвятила вос­питанию пятерых детей.

24 марта (6 апреля по новому стилю) 1912 года родилась в се­мье Серегиных девочка Нина — мать Владимира Высоцкого. Роди­тели умерли рано: Евдокия Андреевна в 1931 году, в 43 года, от ме­нингита. Максим Иванович ушел вскоре вслед за нею, в 1934 году в возрасте 56 лет от кровоизлияния в мозг.

Старый трехэтажный кирпичный дом № 126 на улице Первая Мещанская — наискосок от Виндавского (ныне Рижского вокзала) — стал первым домом детства, который он никогда не забывал.

«Дом на Первой Мещанской, — вспоминает Нина Максимов­на, — в котором Володя провел свои детские годы, был замечатель­ным. Здесь до революции помещались номера гостиницы «Наталис», превратившиеся после Октября в большие коммунальные квартиры. На третьем этаже двери шестнадцати комнат, в каждой из которых жила отдельная семья, выходили в общий широкий и светлый коридор, большая кухня с газовыми плитами, где готови­ли обеды, общались друг с другом соседки, в коридоре играли дети. Народ в нашем доме был, в основном, хороший, отзывчивый, почти в каждой семье было несколько детей. Мы тесно общались семья­ми, устраивали совместные обеды и чаепития, в трудные моменты не оставляли человека без внимания, случалось и ночами дежури­ли у постели больного».

В праздничные дни тут же, в широкой части коридора, Нина Максимовна устраивала представления и концерты.

Вспоминает участник этих концертов Михаил Яковлев: «Пом­ню, как она с удовольствием устраивала в коридоре домашний театр для детей... Она сама прекрасно копировала Рину Зеленую... Иногда она заворачивалась в портьеру. Ножницы вместо монокля, а сверху могла надеть абажур — ив этом невероятном наряде что-то очень смешно говорила по-немецки... Заходила к соседям, что-то спра­шивала... И в эту игру невольно включались все — начинался ве­селый балаган...»

Дом № 15 в переулке Большой Каретный стал очень важной ча­стью жизни, как самого Высоцкого, так и большого круга его дру­зей, избравших главной ценностью жизни дружеское общение ме­жду людьми. Собственно, именно с этого адреса и началась настоя­щая биография Владимира Высоцкого.

Дом был когда-то ведомственным. В нем жили работники ГПУ — НКВД.

Володя застал дом уже совсем иным — заселенным разными, не обязательно принадлежавшими управлению людьми. Особенно часто он бывал в двух квартирах — № 11 и № 15.

В квартире № 11 жила огромная чистопородная овчарка Фрина — существо с непростым характером и большой друг Володи. Хозяевами Фрины были начальник управления Александр Крижевский, его жена и дочь Инна, студентка Щукинского театрального училища.

После окончания школы Анатолий Утевский по семейной тра­диции поступает в МГУ на юридический факультет.

Как-то в конце 1955 года Анатолий привел на Большой Карет­ный своего коллегу по факультету Левона Кочаряна, который к это­му времени уже заканчивал юрфак. Посидели, попили чайку и спус­тились этажом ниже, к Крижевским. Так Левон Кочарян познако­мился с Инной. Кочарян все чаще и чаще стал бывать в этом доме и в 1958 году поселился здесь навсегда. Инна Крижевская стала Инной Кочарян. А их трехкомнатная квартира № 11 стала главной кварти­рой в этом доме на Большом Каретном переулке.

Дом Кочарянов — гостеприимный, хлебосольный, душевный, открытый для всех — обладал удивительным притяжением. Кочарян был всем и отцом, и старшим братом, и другом. К нему тяну­лись нуждающиеся в помощи, тепле и поддержке.

Михаил Туманишвили: «Это был родной дом, куда мы могли прийти когда угодно и с кем угодно. И мне всегда было жалко жену Левы — Инну Кочарян. Ведь на ее плечах лежали заботы о всей на­шей банде. Дом был абсолютно открытым — с утра до вечера. Ей было, конечно, очень трудно — всех нас и накормить, и приютить, и со всеми справиться. Ведь были времена, когда мы встречались там почти ежедневно».

И даже после рождения у Кочарянов в 1963 году дочери Оли вся компания продолжала у них собираться. Там постоянно кружил поток самых разнообразных людей: актеры, милиционеры, начи­нающие писатели, юристы, художники, режиссеры, офицеры, врачи, спортсмены, космонавты, каскадеры, какие-то совсем иные люди, о роде занятий которых никто не спрашивал.